Беландра сглотнула подступивший к горлу комок.

– Брофи никогда не отступал перед трудностями. Он достаточно крепок и силен.

– Одного твоего желания мало. У нас уже бывали расхождения по этому вопросу.

Горечь в его глазах заставила ее отвернуться. Она взяла чашку и заставила себя сделать глоток.

– Испытай его сам, если сомневаешься. Все необходимое у Брофи есть, но он верит в доброту и справедливость мира. Я не хочу, чтобы мой племянник понял свою ошибку в тот момент, когда она может стоить ему жизни.

Молчание затягивалось, но Беландра терпеливо ждала. И в конце концов гость произнес те слова, которые и были ей нужны:

– Я сделаю то, о чем ты просишь. – Он слегка поклонился. – Меньшего ты не заслуживаешь.

Её обволакивал пар. Шара представляла его вползающими в ноздри и рот вьющимися змейками. Лежа на спине с закрытыми глазами, она с трудом подавляла желание облизнуть губы, разогнать рукой горячую воду. Удержаться на краю – вот что самое трудное.

Тусклые отсветы пламени скользили по обнаженным телам окружавших ее юношей. Сидящий у края ванны Терас задавал ритм дыханию, отбивая такт на обтянутом оленьей кожей барабане. Один из близнецов, Баксин, мыл ей волосы, другой, Баштин, массировал ступни. Каждый из учеников принимал на себя часть ее веса, остальное удерживала вода, и Шара чувствовала себя парящей свободно птицей. Ласки не прекращались ни на мгновение – об этом заботился Калеб. Влажные прикосновения его рук не позволяли забыться, возбуждая, когда она расслаблялась, и сдерживая, когда ее уносило слишком близко к краю.

Все четверо юношей сосредоточенно молчали. У всех была одна и та же цель: подготовить Шару к последним вратам.

Вообще-то, их должно было быть пять, но Геджа несколько дней назад с позором изгнали из школы Зелани. Он и Рила, еще одна ученица, нарушили принятый обет, преступили установленный порядок, сойдясь за спинами наставников. И ладно, если бы они просто переспали за границами определенного уставом ритуального пространства. Тогда бы их наказали да простили. Но эти двое позволили себе завершить акт, и выдал нарушителей именно вопль Рилы в момент оргазма.

Тело и силу его наслаждений Зелани использовали как средство перехода в иное состояние. Все девять проведенных в школе лет Шара училась удерживать эту энергию в себе, но ни разу за все время не дала ей выхода.

«Эта энергия – кровь вашей жизни, – говаривал магистр Виктерис. – Как никому не придет в голову вскрывать вену и проливать на землю кровь, так и вы не должны растрачивать свою силу понапрасну».

Опозоренных учеников голыми выгнали за ворота, где их срам привлек немалую толпу. Соседи относились к школе Зелани с почтением, но, когда тот или иной воспитанник навлекал на себя немилость, от бесплатного развлечения не отказывались. Бежавших по улице Геджа и Рилу сопровождали шуточки, насмешки и даже грубоватые шлепки.

Шара закрыла глаза, проходя круги печали и разочарования. Калеб массировал плечи, убирая напряжение. Его руки медленно соскользнули к ее грудям. Пальцы коснулись живота, прошлись по бедрам, оставляя за собой горячий след на коже. Дыхание участилось – она снова возвращалась к краю. Туда, где и должна была быть.

Несколько раз она почти теряла контроль над собой. В школу отбирали только самых сильных, и никто еще не заходил настолько далеко. Тело жаждало освобождения, разрядки, нетренированный мозг страшился власти. Накопленная и не находящая выхода сексуальная энергия угрожала выплеснуться и уничтожить все достигнутое. Но власть того, кто умел удерживать в себе такую силу, не знала пределов. Хватит ли у нее смелости не испугаться ее и воли, чтобы ее контролировать?

Шара отогнала мысли, выдохнула их из себя и рассеяла, как дым. Каждый из ее помощников понимал важность ритуала и участия в нем. Их вздыбленные члены выступали из тел несгибаемыми упорами. Это были самые продвинутые Зелани, самые смелые и самые волевые. Вчетвером они балансировали энергией, как танцоры на краю пропасти. Эти мальчики хорошо усвоили уроки. Через несколько лет из них получатся прекрасные Зелани.

В отличие от Геджа и Рилы.

Ходили слухи, что они недавно поженились и устроились на работу в «Алое сердце», самый уважаемый в городе публичный дом. Но какой бы почтенной и прибыльной ни была их нынешняя профессия, Зелани им уже не стать. Они добровольно отказались от силы и власти. И ради чего? Минутного удовольствия? Любви?

Она тоже раздвигала рамки правил. Особенно доставалось Калебу. Однажды Шара влезла к нему через окно и разбудила, уже держа во рту набухший член. В другой раз сыграла шутку, когда парнишка медитировал в ванной. Он сидел, скрестив ноги, на кафельных плитах, а она обвила его своим телом и ласкала себя до тех пор, пока сама едва не растворилась в сгущающейся пелене желания. Калеб даже не открыл глаза. Не прикоснулся к ней. Не подмял под себя. Не раздвинул ей бедра, чтобы одним ударом покончить с пыткой.

Вот почему Шара выбрала Калеба. Она доверяла ему. В ту ночь она ушла из ванной, распираемая скопившейся энергией. Он тоже. Они были сильнее других, потому что посмели подойти к самому краю. Они были сильнее других, потому что не шагнули за край.

Ни разу до сегодняшней ночи. И вот сегодня Шаре предстояло сделать последний шаг.

Она сосредоточилась на том, чтобы рассеять внимание. Кольцо экстаза сжималось. Шара выровняла дыхание и восприняла все ощущения сразу. Стоит только задержать внимание на какой-то одной части тела, как желание взорвется экстазом. Сомнения, ожидания, предвкушения, затаенный страх перед Виктерисом, все смешалось в бурлящий водоворот страсти. Она расслабилась, позволяя желанию истечь через кончики пальцев и волос, спуская избыток его в воду.

Юноши были с ней. Все помещение превратилось в одно тело, ее тело, и она осторожно трогала себя, наслаждаясь каждым мгновением, смакуя каждое прикосновение. Каждый из них уже побывал в ней. Каждый познал ее. И она узнавала их – губы, руки, спины, животы, члены, бедра, языки – по одному лишь прикосновению. Она ощущала исходящий от них жар, как если бы лежала обнаженная между четырех бушующих костров. И все же они сдерживали огонь, научившись гореть, не сгорая.

Что было там, за гранью, которую они не смели преступать? Шара догадывалась, но догадки ее строились не на знании, а лишь на фантазиях, игре воображения. Правду ведали только выпускники. Ответ на все вопросы можно было отыскать лишь за пятыми воротами, ключ от которых хранил магистр Виктерис. Он же хранил и другие тайны древнего знания великих магов Эффтена. Только он, Виктерис, мог привести учениц к подлинной силе Зелани.

Как же долго она ждала этой ночи! Но теперь ожиданию пришел конец. Сегодня перед ней распахнутся пятые врата, и она либо пройдет через них, либо провалится и последует примеру изгнанных с позором Рилы и Геджа.

Шара ощущала воду, ощущала гладко отполированные камни, выстилавшие ванну, чувствовала колеблющийся огонек. Не открывая глаз, она расширила сознание и проникла в мысли и чувства тех, кто был рядом. Она словно попала в тело Калеба, ощутила бурление воды у напрягшегося пениса и бедер. Его желание стало ее желанием, оно волновало, рвалось, прокатывалось волнами по телу – схватить за бедра, раздвинуть ноги и пронзать, пронзать… Ее вожделение смешалось с его вожделением, и Шара уже не различала, где чье. Взять или отдаться, пронзить или быть пронзенной – все равно, только бы утолить этот мучительный голод.