мне праздновать пучт,

Он мне кровь перелить предлагает.

Хмырь в халате кирнул и засунул, смеясь,

Под наркоз меня, как в душегубку,

Группу крови соседа прикинул на глаз

И в меня перелил через трубку.

Я очнулся к утру. Группа крови не та,

А сосед скалит зубы, как лошадь,

«Все подохли, — кричит, — а тебе ни черта!

А тебя им слабо укокошить!»

Я лежу. Он кладет мне компресс на хребет,

Пьет портвейн у меня в изголовье.

Он давил меня танком, но он мой сосед,

Мы свои, мы повязаны кровью!

Он щеку и губищу в усмешке кривит,

Он от винных паров веселится:

«Завтра ты меня танками будешь давить,

А потом со мной кровью делиться!»

Кто свои, кто чужие в родимом дому,

Мы не знаем, мы пьем, не косея.

Кто я сам — свой? Чужой? Ни хрена не пойму!

Эх, Расея моя, эх, Расея…

1992

«Мир и в правду очень тесен…»

Мир и в правду очень тесен.

Я в асфальтовый каток

Въехал в лоб на «Мерседесе»,

В гипс попал, на койку лег.

Я, не двигаясь, дурею:

«Эй, заведующий врач,

Ты мне ноги побыстрее

К организму присобачь!»

Затихает сердце, слышь,

Превращается в угли!

Это смерть, когда лежишь.

Доктор, дай мне костыли!

Меня терзает персонал,

И я, любого черта злей,

Еще в наркозе осознал,

Чего им надо от людей!

У медбрата — дым из пасти.

Он кричит мне: «Лапоть, лох,

Это радость, это счастье —

То, что ты еще не сдох!

Твои ломаные грабли

От гангрены не спасти,

А из капельницы капли

Потребляешь — так плати!

Капля — доллар. Сам считай,

Сколько денег в день в ходу.

Скинь их на пол невзначай

Под кровать, а я найду!»

Мне в нос перловку и компот

Со всех сторон силком суют,

«Гони рубли, — кричат, — урод!»

И костылей мне не дают!

Мне впиваются, как гвозди,

Взгляды грозные в глаза.

Нянька, черная от злости,

Жалом водит, как гюрза:

«Дай средства́ на опохмелку,

На учебу, на семью,

И я тебе согрею грелку

И микстуру в рот налью!»

Я все пропил, я пустой,

Но в постели у меня

Под подушкой в час ночной,

Чья-то шарит пятерня!

У них в ладонях, в пальцах зуд,

Они шипят: «Дыши ровней!»

И, как мешок, меня трясут

И не дают мне костылей!

Их ближайшая задача —

Простыней меня накрыть,

На задворки захреначить

И на полку положить.

Там жмуры, как фон бароны,

Отдыхают, там покой.

Я лежу, как гусь вареный,

И кружатся, как вороны,

Чьи-то рожи надо мной!

Говорят, что пульса нет

И что я — мертвее пня,

Тушат лампу, гасят свет,

Им все ясно про меня!

Профессор, гад, потупил взор,

Махнул рукой: «Хана, капут!»

И на каталке прямо в морг

Меня из лифта волокут!

Я плыву, как на пароме,

Перевозчик хмур, суров:

«То, что ты еще не помер,

Чем докажешь, кроме слов?»

Это дедушка Пахом,

У него бычок во рту,

Он ладонью, как веслом,

Разгребает темноту.

Он из флакона отхлебнул,

Тряхнул седою головой

И мне налил, и вдаль зевнул,

Ему плевать, что я — живой!

Я на пол, вбок валюсь, впотьмах,

Я стойку делаю, держусь,

И на руках, и на руках

По коридору уношусь!

Я бегу, а мне вдогонку

Крик надсадный, словно нож,

Разрывает перепонку:

«Врешь, собака, не уйдешь!»

Нянька белая, как марля,

В грязь готова лечь костьми:

«Денег дай, и все нормально!

Ну хоть цепь с себя сними!»

Мчусь за совесть и за страх,

До последней капли сил.

Я умею на руках,

Я в гимнастику ходил!

«Жить стало явно веселей! —

Мне ветер в уши просвистел, —

Ему не дали костылей,

А он ушел, куда хотел!»

И хрип, и топот за спиной,

И враг — в засаде, в стороне,

И темнота вокруг — стеной,

И сила есть, и пульс при мне!

И ни тропы, и ни огня,

К своим шагаю, как в бреду,

И там не спят, там ждут меня,

И я дойду, и я дойду,

И я дойду, и я дойду!

1994

«Мы с супругою Марусей дом задумали построить…»

Мы с супругою Марусей дом задумали построить,

Мы вложили сбереженья, чтобы прибыль наварить.

Нам структуры обещали в десять раз доход утроить,

А потом его по новой в двадцать раз учетверить!

Год проплелся, как колхозная кобыла.

Вот мы приняли по стопке ровно в пять!

Это утро новой жизни наступило,

Можно выручку с наваром изымать!

Я постригся и побрился, на рубахе вывел пятна,

Я костюм надел — ей-богу, в первый раз за десять лет,

В банк пришел — к окошку, к стойке: «Братцы, вклад хочу обратно, —

Плюс проценты — дивиденты! Вот мешок мой, вот пакет!»

А у них на стенках