в коме.

Свет не горел, и дождь стучал в окно.

Финиш. Причал. Швартовка на тот берег.

Жизнь — на нуле, а смерти — пруд пруди!

Петька в слезах петлю отгрыз от двери:

«Мы победим! Братан, не уходи!»

Он проскрипел протезом необутым

Вальс про любовь, и к телу, вон, к ушам

Шланг прикрепил: «Вранье, что все там будем!

Друг, шевелись, и ты не будешь там!»

Он стрептоцид на грудь ему насыпал, —

Жила змеей забилась возле лба.

В горле, в груди пошли сухие хрипы,

Пульс проступил, и дрогнула губа!

Друг взял стакан, просунул палец в прорезь —

Сквозь простыню — рефлекс тренировать:

«Пью за людей, за то, что вы боролись —

Чтоб нам всегда бороться, побеждать!»

…Вот — новый гость в каталке, у порога.

Утро. Подъем. Медсестры в медный таз

Бьют молотком: «Братишки, ради бога!

Черт вас дери! Спасайте, на подмогу!

Если не вы, то кто заместо вас?!»

1998

«Я сегодня интим заказала заранее…»

Я сегодня интим заказала заранее.

Он обязан, собравшись с остатками сил,

Уделить на меня хоть частицу внимания,

Ну давай, уделяй, что ж ты зенки залил?

Он теперь бизнесмен, а ведь был классным шо́фером,

Мне подарки из рейсов в мешках доставлял.

Он сидит вон, бузит, коньяку хочет с кофием

И кричит мне, зараза: «Маруся, аврал!»

Я ему: «Дорогой!», он: «Молчи-ка ты в тряпочку!»

И махает мне тапком, не ставит ни в грош,

Будто я для него насекомая бабочка:

«Дай баланс дочитать, ну чего пристаешь?»

Он сейчас будет трубку терзать телефонную,

Я уже к ней ревную, как к бабе живой.

Я ему тычусь в спину, как в стену бетонную:

«Да очнись же ты, черт, я твоя, я с тобой!»

Я смотрела кино, как графья обращаются

С контингентом графинь — все «мерси» да «бонжур»,

На каретах в обнимку по рощам катаются,

И притом у них с де́ньгами полный ажур.

Я страдаю от снов, от навязчивой мании.

Я хочу, чтоб он трезвый, на фоне зари

Уделил на меня хоть частицу внимания!

Ну давай, уделяй, черт тебя подери!

Я хочу с ним закат наблюдать под березами,

Чтобы все щебетало и ветер сквозил,

Чтоб душа наполнялася сладкими грезами,

Ну иди сюда, гад, что ж ты зенки залил!

1990

«Прощайте, друзья по оружью…»

Прощайте, друзья по оружью!

Я еду из Белых Столбов —

С Наташкой налаживать дружбу,

Имея прицел на любовь.

Она мне, пропащему, рада,

Я психом там был, чтоб не сесть,

Мы ложками бились за правду,

За совесть, свободу и честь.

Наташа разводит дебаты,

Метет с непривычки пургу:

«В начальство иди, в депутаты!»,

И я отвечаю: «Угу!»

По первой программе — парламент,

Друзья на помине легки:

И бабы, как галки, горланят,

И горло дерут мужики.

С наушником, с проводом в ухе,

Мой кореш базарит — Федот,

Да он же со мной на спецухе

В дурдоме трубил прошлый год!

Наташка шипит, словно кобра,

Впивается взглядом в экран

И локоть сует мне под ребра:

«Ты лучше, чем этот баран!»

…Я взял у братвы на раскрутку

«Лимон», и еще полтора,

В шалман заглянул на минутку:

«Гуд бай! — говорю, — фраера!»

И вот, как кремлевские звезды,

Глаза у Наташки горят.

Я в деле. Я партию создал.

Сам черт мне, в натуре, не брат.

Я принял сто грамм для отваги,

Я косы Наташке заплел.

Я план начертил на бумаге

И в бой без оглядки пошел.

Я в область по первому снегу

Цистерну «Столичной» привез,

С разбегу залез на телегу

И речь в микрофон произнес:

«Я вам закрома и сусеки

Наполню едой и питьем,

Здесь будут молочные реки,

А также пивной водоем!»

На фоне берез и заката

Я в кепке, как Ленин, стою:

«Товарищи, братья, ребята,

Я счастья для вас накую!

Я дам вам и хлеба, и чаю,

И коням насыплю овса,

Ответственно вас призываю

Отдать за меня голоса!»

И вот, чертыхаясь с похмелья,

Подходит угрюмый народ

И мной привезенное зелье

Ковшами, кастрюлями пьет.

Ударникам — доза двойная!

Они из канав, из-под свай,

Усы рукавом вытирая,

Кричат мне: «Добавку давай!»,

А после, от пуза насытясь,

Меня лобызают, а я:

«Вот здесь, — говорю, распишитесь, —

Мои дорогие друзья!»

Народ мне желает успеха,

Сует полевые цветы:

«Из центра до нас не доехал

Никто, никогда, только ты!»

Девчата, устав от «Столичной»,

Орехи грызут у плетня:

«Смотрите, а он симпатичный!»

И ловят за шкирку меня.

Пока я с какой-то заразой

Вкушаю тепло и уют,

Груженые водкой КаМаЗы

В соседние села идут.

И вот, одурев от изжоги,

Кривя половину губы,

Домой по Смоленской дороге

Я еду, считаю столбы.

Семь штук насчитал, даже восемь,

И вот я — в родимых краях,

Как лошадь, груженная возом,

К Наташке приполз на бровях.

Пока я смеюсь до упада