Я ненавидела тебя и сейчас ненавижу. За все, что ты сделал!

— Да что я сделал? Чпокнул тебя, а ты не особо и сопротивлялась, как я видел после. Вышла из туалета и пошла, как будто ничего не произошло.

— Ты видел? — девушка словно сдувается, закрывает лицо руками, — Я ... Словно в трансе была там, позволяла тебе меня трогать...

— И не только трогать, судя по всему, — ухмыляюсь я и выхожу из машины, так как мы уже подъехали к моему дому.

Обхожу машину и открываю дверь Варе.

— Так что ты решаешь? Идешь в дом или уезжаешь к себе?

Варя сидит, смотрит в одну точку.

— Ты же знаешь, что я сделаю как нужно мне и добьюсь своего. Так что ты выбираешь? Остаешься няней или чешешь домой?

— Я ее мать, — глухо произносит девушка, — Ты не имеешь права лишать меня дочери.

— А я и не лишаю, просто сразу определяю твое место рядом с МОЕЙ дочерью. Теперь понятно?

Варя вылезает из машины и идет мимо меня в сторону крыльца.

— Вот и молодец, хорошая девочка, — удовлетворенно киваю и закрываю дверь.

Иду следом за Варей, разглядывая ее точеную фигурку. Джинсы обтягивают попку и стройные ножки. Джемпер повторяет изгибы тонкой талии. Волосы заплетены в косу и заколоты резинкой с бабочкой на конце. Девчонка еще совсем, акульи зубы так и не смогла отрастить, но это пока. Когда-нибудь и эта станет стервой, что будет мотать мужикам нервы. Только пусть это произойдет от меня подальше. Не думаю, что ей так сильно нужна дочь, забудет через пару месяцев. А я пока сделаю все, чтобы она сама сбежала из моего дома, оставила мне мою дочь, которой сейчас будет нужен особый уход. Незачем такой, как Варя, находится рядом с моим ребенком. Мать, которая отдается первому встречному в туалете и танцует в клубе не самый хороший пример для дочери.

Если бы она была нормальной, студенткой какого-нибудь вуза или обычным офисным работником, я может, и пересмотрел свое решение. Но танцовщица из клуба, живущая на свои копейки, ни родных, ни близких, ну, уж нет. У этой девушки нет будущего, кроме как начать раздвигать ноги для мужиков, чем она, скорее всего, и занималась.

— И еще, — словно вспомнил кое-что, догоняю Варю и дергаю к себе за локоть.

— Что тебе еще от меня нужно? — вижу в ее глазах слезы, которые она пытается сдержать.

— Пока ты будешь няней в моем доме, чтобы никаких мужиков, поняла? Нечего показывать дурной пример дочери. Я не потерплю такого поведения. Мигом окажешься на улице.

— Я не проститутка! — задыхается от негодования Варя.

— Хорошо играешь, молодец, — киваю я и отпускаю ее, поднимаюсь на крыльцо, открываю дверь дома, — Только хорошие девочки не танцуют в клубах и не отдаются пьяным мужикам в туалете.

— Это был единственный и последний раз! — топает ногой Варя, — Я бы ни за что и никогда с таким, как ты...

— Что, договаривай? — снова возвращаюсь к ней и смотрю сердито в глаза, — Хочешь сказать, что я у тебя был первый?

— Да! — выплевывает мне в лицо, а я начинаю смеяться до колик в животе.

— Первый! Ну, насмешила! — сгибаюсь от хохота, — Полуголая танцует в клубе, и я у нее первый, а ты, оказывается, умеешь врать и даже не краснеешь.

— Я никогда не вру, — всхлипывает Варя, — Ни в чем тебя не обманула. И ты последний человек на земле, к которому я обратилась за помощью. И знаешь что? Я не жалею! Если моя доченька будет жить здоровой и нормальной жизнью, благодаря твоим деньгам. Да чтобы ты подавился! — и мне прилетает пощечина, да такая, что огнем обжигает щеку и искры сыпятся из глаз.

Перехватываю ее руку, крепко сжимая тонкое запястье, отчего Варя охает.

— Еще раз так сделаешь, я не посмотрю, что ты женщина. Дам в ответ, — рычу, дергая ее на себя и почти касаясь губами ее лба. И тут же пресекаю вторую попытку, перехватывая свободную руку. Завожу ей за спину, цепляя одной своей рукой.

— Непонятливая какая, — рычу, припечатывая ее к своему телу.

— Еще раз назовешь меня проституткой, получишь еще, — выдыхает с рычанием в ответ Варя.

Так и стоим какое-то время, касаясь телами, готовые к убийству друг друга.

— Вот как? — вырывается из меня какая-то хрень и я делаю то, что сам от себя не ожидал. Цепляю за подбородок, приподнимая ее лицо к себе, и вгрызаюсь в эти пухленькие розовые губы.

Впиваюсь так, что самому больно и чувствую соленый привкус во рту. Но меня это не останавливает, я просто ее жру своими губами, стараясь сделать больно и подчинить себе. Так вот, девочка, знай, кто тут имеет власть над тобой и будь послушной. И доступной. Не ломайся, как обманутая в ожиданиях невеста.

Глава 14

Губки эти розовые, пухленькие. Так и сожрал бы их и не только те, что наверху. Всю бы сожрал, по кусочку смаковал, зализал бы до звезд в глупой голове. Джинсы от Армани ужасно тесные, никогда бы не подумал, что могут трещать по швам. Так сжали набухший орган, что впору оголяться прямо здесь, сейчас. Дать себе свободу и будь что будет.

Чувствую, как мне дали свободу, и усиливаю свой натиск. Варя отвечает, впуская в свой рот. Трахаемся остервенело языками. Освобождаю ее руки, закидывая себе на шею, вжимаю бедра, делая себе и ей больно. Слишком много одежды на нас, надо исправить. Только ловлю эту мысль, как взвиваюсь от боли между ног. Эта сучка зарядила мне коленом прямо по стояку! Тварь! Больно-то как!

— Я, ваша няня, забыли, Максим Эдуардович, — часто дышит Варя и на всякий случай отходит от меня на шаг, — Будете распускать руки, убегу