щекочаПозволяет думать дажеМы на лезвии мечаХватит купли и продажиНужно строгого врача.Я живу сейчас одинВозле каменных вершинМутно небо. Тёплый ветер.Я тебя ещё не встретилЯ товарищ – господинПоджигаем старый домХватит мы пожили в нёмПродавай старик МанхэттенИ гори дурак огнёмРеволюцией на светеРеволюцией взмахнёмМоя новая странаТвоя новая винаТы меня не привлекаешьНе берёшь и не ласкаешьПожалеешь ты сполнаЗагремишь и запылаешьВспомнишь наши имена!

«Уже шестое февраля…»

Уже шестое февраляС утра заснежена земляПронзительный и хмурый светИ от судеб защиты нет…И рюмку с горькою водойТы тащишь хрупкою рукойИ взор лукавый мутенАх друг мой – ты беспутен!Уже шестое февраляЛежат открытые поляГде человек лишь точка –– печальный одиночкаИли по улицам Нью-ЙоркаПлывёт наш человек как коркаБанана или апельсинаБольная хворая скотина(Ты не ходил бы – ты бы лёг.Ах не мочил бы бледных ног!)(Наш человек он для примераВсегда стоит у обелискаИли колонны старой эрыОн на линейке как бы риска.Возьмёте двадцать его штукПоставите их друг на другаИ древних нам видна заслугаДостичь стремились солнца круг).Уже шестое февраляВ Париже набраны стихиС журналом новеньким шаляМеня прочтут большевикиБольшевики начнут читатьНачнут скрести свой грешный волосИ Родина – плохая матьИз-за спины подаст свой голос…Метель. Я пролетарий странОбъединившийся без другаСижу в Нью-Йорке как цыганИ своё дело знаю туго.В двенадцать подтянув штаныНадев тулуп почти советскийПойду квартиру красить в грецкийЦвет и горчицы и виныЧрез метель мне доллар виденИ он ведёт меня тудаНа ниву потного трудаКоторый труд он не обиденНо этот мир… что с него взятьБольшевики… Капиталисты…Не стану больше обниматьИх страны сердцем моим чистым.

Обитательница Сохо

У неё широкие штаны.Попка перетянута штанами.Сзади хлястик. С именем женыНо с чуть-чуть проросшими усами.Сумка на плече. Почти мешокГрязная нога в большой чувякеОт нечистой кожи запашокСловно бы от кошки иль собаки

Лето 1977-го

Лето прошло без особых утехРедко слышны были шутки и смехНо если слышны они были дажеТо отдавали духом пропажиЧистил и мыл я полы и предметыЮбки я шил (Есть хотят и поэты)Вечером слушал Теле и смотрелС Джули-служанкою дружбу вертелЕсли же Мэрианн вдруг приходилаДжойнт ирландка всегда приносилаМарихуанки курнув забывалЧто не допущен на сказочный балТак мы и жили всё лето. И вотАвгуст сонливый и мятый встаётИ над Нью-Йорком как призрак грядущегоОсень кричит голоском неимущего.

«Подари мне хризантему…»

Подари мне хризантемуИли что-нибудь такоеБольше хризантемы вдвоеНо на ту же впрочем темуПодари мне не спешаВдруг большой цветок лохматыйКак бы душный как бы смятыйЧтобы плакала душаЧтоб штук пять корявых строчекМного русских важных точекКак бы ватных одеялЯ б с тоски нарисовалЧтобы чувствовал как в РимеПри Нероне – НикодимеПод конец каких-то идВойн Помпейских инвалидДевочка. Придя во вторникПринеси цветок как шапкуНе завернутую в тряпкуЛепестков широких сборник.

«…И мальчик работал в тени небосводов…»

…И мальчик работал в тени небосводовВнутри безобразных железных заводовИ пламенем красным, зелёным и грубымДышали заводов железные зубыИ ветер и дождь за пределами цехаНе были для мальчика грязь и помехаА грязью был цех. Целовала природаКогда умудрялся избегнуть народаИ выйти из скопища грубых товарищейОт адовых топок – гудящих пожарищейВо двор, в снеготу, в черноту, в сырость мираСтоять и молчать, тихо думать, что «сыро…А если у веток содрать кожуруТо видно как жилы пронзают кору…И крыса и суслик ведь роют нору…И ели так жалко что рубят в бору…»Швыряли товарищи злобные шуткиМеталлы гремели там круглые суткиИ таял там снег. И воняло там Гадом…Народом. Заводом… загубленным садом…

Начало

…И только Иван был чернее меняНа журавлевском пляжеЛет двадцать назад Ивана кляняС ним я сдружился дажеЗагар его был в цвет сажи…Вот мы и ходили с Иваном вдвоёмСредь них удивительным чёрным зверьёмНочами работали обаЗапомню Ивана до гробаЕго съел кожевенный старый заводА мне «Серп и молот» вдруг сунул расчётСвобода. И двести рублейИ август. Принцесса и змей………………………………И помню я водки холодный стаканПричёску под Элвиса ПреслиЯ харьковский вор. Я бандит-хулиганПою под гармонику песни…Мне Немченко Витька с похмелья игралЛюбил меня Витька КарпенкоСестра у него была полный отвалВ неё был влюблён друг мой Генка…Ирина? Нет кажется Люда? Ах нет…Какое-то имя простоеЯ стал забывать по прошествии летНачало исторьи героя…

Себе самому

Времени всё меньшеВсе тропинки ужеНет прекрасных женщинВоздух пахнет хужеВсе мужчины – трусыЗа спиной – злодеиСкушны все ЭльбрусыВсе подруги – змеиНе доверь и братуА тем паче – бабеХодишь по канату.В молоке – быть жабе.У любой столицыТы равно – прохожий(И Москва-девицаСюда входит тоже)Не предаст лишь пуляТихая и злаяЭх ты моя гуляПуля дорогая…Бога тоже нетуЛишь интеллигентыВерят в басню этуДа ещё студентыНет уже обманаВам – Лимонов бедныйОттого так раноСтали злой и вредный.

Фрагмент

…………………………………………Мы рот открыв смотрели на пейзажиНа города на бледные моряВ морях порой киты плескались дажеГлазами тёмно-синими горяВ зелёных льдах весёлые пещерыВ руинах замков музыки и светПрекрасных дам сжимают кавалерыВедя порнографический балетС журналом мод в кустах лежат сатиры.Ив Сен-Лоран наброшен на бедроИ попки нимф похожие на лирыСреди камней расставлены хитро…С подводной лодки спущен жёлтый яликНа тонкой мачте бьётся черный флаг(Гляди на весла! О, Жолковский Алик,Сейчас взлетят, с волны сдирая лак!)То Фантомас в компании блондинкиСпешит брильянты закопать в атоллНо вдоль луны (Здесь крупный план корзинки!)Воздушный шар с полицией прошёлВниз Шерлок Холмс сигает с парашютомОн курит трубку не снимая плащА Робинзон, откушавший шукрутом,Следит за всем, труба торчит из чащ………………………………Мы рот открыв смотрели с РобинзономНа облака, на тучные стадаДышали морем, дымом и озономИ Пятниц приручали иногда…………………………………В зелёных льдах… (Реши, профессор Алик,Кто повлиял? Бодлер или РембоИли Жюль Верн?) букашкой видит яликВ козлиной юбке Робинзон с трубо…

«И все провинциальные поэты…»

И все провинциальные поэтыУходят в годы бреды ЛетыСтоят во вдохновенных позахЕдва не в лаврах милые и в розахРасстёгнуты легко их пиджакиЗавернуты глаза за край рассудкаКогда-то так загадочно и жуткоСтоят на фоне леса иль рекиГде вы ребята? Кто вас победил?Жена, страна, безумие иль водка?Один верёвкой жизнь остановилДругой разрезал вены и уплылАркадий… Ленька… Вовка…

Дома

На полу лежат несколько седых волос ЭдуардаИх бы следовало подобрать руками или пылесосомНо Эдуард настолько ещё одурманен гашишемЧто никак не может собраться…Сконцентрироваться ему трудноИ проходя мимо волос раз уже десятьОн всё-таки говорит себе «Позже.Я ведь иду на кухню поставить чаюЧай важнее, чем сорный волосПодыму волос – о чае забуду…Прямая существует опасность…»Потому седые волосы. Коротки и прямыЛежат на полу и глаза мозолятО, гашиш! Восточный источник лени!Не курите, друзья мои, гашишуВ запустение гашиш дом приводит…

Жена бандита

1Роза стоит в бутылиБольшая роза прекраснаОна как большая брюнеткаКак выросшая Брук Шилдс до отказуА кто же принёс мне розу?Её принесла мне… подругаПодруга – жена бандита.Люблю опасные связи…Ох, если бандит узнает,от распрей междоусобныхс другими бандитами, сразу…от маленьких проституток,которых он сутенёрит…ко мне и жене повернётся…Убьёт он нас двух, пожалуй…Имеет два револьвераИ верных друзей в придачу…Боюсь. Но любить продолжаюЯ тело жены бандитаИ ласковый темпераментСладки опасные связи…

2

Она подарила мне ручкуИ подарила цепочкуИ принесла мне розуОдела на палец колечкоА кто я такой ей? Любовник…Могла бы решить: «Не нужноСделает и без розы,Даже коты умеютЗнают как влезть на кошку…На кой мне нести подарки…»Из солнечной из долиныГде родилась… До ПарижаДевочка докатиласьРазные нас дорогиВнесли в этот серый город…Спасибо за твою ласку –Подруга – жена бандита…

Людвиг

1Ох и Людвиг-поляк, ну он и Людвиг!Зубы рыжие ощерит и смеётся(Будто скачет разбитая телегаПоперёк моего большого детства…)Кокаину нюхнёт, а после пивомКокаинную светлость он снимает…Рядом бегает чёрная собака…Дальше прыгает сын в жерле квартирыГости Людвига пьют да горлапанятРежиссёры… Актёры и актрисы(И Анук Эмэ была там с ними,Только старая. Бедная стеснялась…)Проживает Людвиг на МонмартреОн его поддерживает славуПо монмартрским переулкам он качаетСвою пивом надутую фигуру«Запердоляный в дупу» он гуляет…Есть ещё на свете и поляки…2Но однако Людвиг прост не так-тоИ свои проблемы он имеетИ имея все свои проблемыОн однако их вовсе не решает…

14 июля

Инспектор тюрьмы и начальник работПрекрасный вокруг народСветлейшие лица, большие очкиДобрейшие мысли и с флагом значкиФранцузский флаг развевается вздутПод флагом каждый одет-обутПод флагом каждый с бутылкой винаИ по паштету на говорунаДа здравствуют кролики разных народовСплочённые вместе приятным трудомПовысим усилия кролиководовИ больше кроликов произведёмК утру через матку выходит кроликБотинки. Жакет. Голубая плешь.Зовут его Жан и зовут его ТоликВозьми-ка морковку, дурак, и ешьОчки и пиджак и галстук на темяНа жопу глаза и в карман – банкнотА ну, расступитесь, Товарищ ВремяК своей Демократии кролик идётНесёт он ей губы и острые зубыСосёт её грудь горячоЖандармы трубят во французские трубыВзнеся с аксельбантом плечо…

«Сосед англичанин надел кожух…»

Сосед англичанин надел кожухПодругу взял и пошёл в киноИ не возвращался часов до двухВернулись вдвоём, я видал в окноВ Париже холод такой густойКак будто Сибирь – Красноярский крайИ нету дома. «Пойду Домой!»А сам идёшь в дровяной сарайЖиву как волк и умру как волкВчера пережрал и болит животСвинину ел и была как шёлкНо много съел и страдаю вотБыла бы жена чтоб сказать «Постой!Довольно съел. Потерпи до утра».Но так как живу я вдвоём с собойТак ем раз в день и по полведраК чему эта жизнь меня приведётКак всех к концу, а конец одинЯ вижу как грубо мой труп кладётВ большой чемодан чужой господинНет он не поправит за членом членЧтоб мягко лежали, не тёрлись быЕго профсоюз ввиду