за все эти дни голову сломал зачем я понадобился вышестоящему начальству.

— Не густо… Все покрыто мраком тайны, — подытожил Рязанцев, — Думаю, все равно дальше Северного полюса не пошлют. Кстати, меня уже один раз в разведку готовили.

— И что не прошел?

— Нет, у меня язык плохой.

— Английский?

— Нет, собственный. Говорю все, что думаю, а начальство этого не любит.

— Это я заметил.

— А ты значит, этих двух наших руководителей хорошо знаешь?

— Не очень. Ведь я начальнику отделения отчитываюсь, а они совсем другой уровень. К тому же я не так давно в контору пришел. Но наши опера их очень ценят, даже начальник 6 Управления генерал-лейтенант Туманов на итоговом совещании их в пример ставил.

— Ты почему аналитиком представляешься? Ведь такой должности в КГБ нет?

— Это полковник Соболев в нашем отделе ввел аналитическую группу. Мы работаем напрямую по его заданиям. Он нас только так называет и другие тоже привыкли.

— А может быть вечерком пива попьем? — предложил Макс.

— Ты что? Нельзя!

— А кто узнает? Посидим в кафе музыку послушаем. Я же до этого никогда в Москве не был.

— Степной тебе послушает. Он знаешь у нас какой? Все про всех знает.

— Да ладно тебе. Может еще скажешь, что он «наружку» за нами пустит?

— Не знаю.

Степной довел до стажеров часть плана подготовки. Тоболин воспринял все спокойно, а Рязанцев как всегда «завелся».

— А зачем нам занятия с «семерочниками» я в свое время уже изучал основы наружного наблюдения.

— Это тебя не касается, — резко оборвало его подполковник. То, что вы когда-то изучали — это был краткий курс ликбеза, а сейчас вами займутся настоящие профессионалы, которые научат вас практически всему тому, что должен знать настоящий филер.

— А что это за предмет искусство переговоров? — не унимался Рязанцев.

— Во время выполнения операции может возникнуть ситуация, когда необходимо будет вступить в переговоры с противником. Вы будете одни и никто за вас не сможет получить нужную информацию.

— Да я уже не одного агента завербовал, — опять не выдержал Рязанцев.

— То, что ты ничего не умеешь это я знаю, — оборвал подполковник. — Здесь тебе придется напрямую противостоять профессиональным разведчикам и установленным агентам ЦРУ, которых ты до этого даже по телевизору не видел. Так что сиди, молчи и слушай. И еще, запомни Рязанцев, здесь тебе не провинция не будешь соблюдать дисциплину и субординацию вылетишь из Комитета. Ведешь себя как баба базарная. По любому поводу в бутылку лезешь.

— Так ведь перестройка, новое мышление…

— Поговори еще у меня, и я тебе устрою и перестройку, и новое мышление…

— Ты, что такой занозистый, Макс? — спросил Тоболин, когда они вышли из кабинета подполковника.

— Да жена у меня на днях должна рожать и мне быстрей в Семипалатинск вернуться надо, а тут эти занятия ненужные.

— Так что ты подполковнику Степному ничего про жену не сказал?

— Да говорил я еще по телефону, а он — «У нас медицина лучшая в мире. Медики без тебя все сделают. А ты только мешать там будешь. Вот отучишься — человеком станешь. Ребенок тобой гордиться будет. А так, зачем твоему будущему сыну отец-неудачник?"

25 декабря 1987 года (пятница) — 07.30. Москва, КГБ СССР

Соболев, как всегда, приехал на работу рано, зашел в дежурную службу получил под роспись экземпляр ежедневной оперативной сводки и направился в свой кабинет. Он любил это время, когда в коридорах гулко и пустынно, когда телефоны на его столе еще не трезвонят как сумасшедшие и никто из подчиненных не рвется на прием с папками полными сообщений и документов. Можно в спокойной обстановке сесть за свой рабочий стол, разложить на нем аккуратными стопками необходимые материалы и углубиться в их изучение. Обычно в это время полковник обдумывал план работы на день и принимал решение по организации работы на основных направлениях деятельности своего отдела.

В кабинете, сняв пальто Соболев внимательно осмотрел состояние печатей на сейфах и с одобрением отметил, что все, как всегда, в порядке. Кабинет, стараниями технического персонала, а именно Марьи Ивановны, уборщицы из ХОЗО. был подготовлен к работе, проветрен, тщательно убран, свежие газеты лежат на левом углу стола. Неторопливо заварив и налив себе зеленого чая, полковник стал внимательно изучать прессу. Быстро покончив с газетами и допив чай, полковник освободил стол от всего лишнего, достал из сейфа папку с оперативными документами и углубился в их изучение. Первым документом в секретной папке была оперативная сводка за истекшие сутки.

Глава 7

— Здравствуйте, — сухо поприветствовал Соболев, Рязанцева и Тоболина когда в 14.00 они прибыли в его кабинет.

— Здравия желаем, товарищ полковник, — не совсем слаженно ответили молодые офицеры

— Как дела, товарищи стажеры? — спросил Соболев, и, не дожидаясь ответа, продолжил, — Разрешите поздравить вас с началом работы на новом аналитическом направлении деятельности органов КГБ СССР.

— Спасибо, товарищ полковник! — попытались дружно ответить будущие аналитики.

«Получилось уже лучше», — пряча улыбку подумал Соболев и начал занятие.

— В плане вашей стажировки значится вводная лекция, которая называется «Особенности оперативной обстановки в СССР в современный период». Однако, лекцию я вам читать не буду, а попытаюсь тезисно изложить основные взгляды на ситуацию в стране. Остальное домыслите сами. Повторяю, записывать ничего нельзя. Мало того, пересказывать и цитировать содержание моей лекции категорически запрещаю. Здесь я высказываю сугубо свое видение ситуации, которое в чем-то отличается от принятого официального. Но в силу того, что возможно, вам придется работать в тесном контакте с противником, который будет пытаться воздействовать на вас, в том числе и идеологически, считаю целесообразным, подготовить вас к такого рода неожиданностям.

В настоящее время СССР переживает экономический, социальный и политический кризис. Он выражается в падении темпов роста промышленного и сельскохозяйственного производства, снижении уровня жизни населения, усилении коррупции, развитии теневой экономики, нарастании социальной апатии. Попытка Юрия Владимировича Андропова навести порядок в стране, к сожалению, оказалась не завершённой.

В марте 1985 года к власти пришел Горбачев, а уже в апреле новым генеральным секретарем ЦК КПСС был провозглашен курс на ускорение социально-экономического развития страны. Предусматривалось усовершенствовать структуру управления народным хозяйством, за счет “Скрытых резервов” в короткий срок добиться подъема экономики, преодолеть застойные явления, значительно улучшить материальное положение советских людей. Дальнейшее развитие событий не оправдало оптимистических прогнозов Горбачева и его единомышленников. Справиться с кризисом не удалось. По мере углубления рецессии перестроечных процессов обнаружилась необходимость политических реформ. Без обновления политических структур общества новые экономические методы хозяйствования не дали, да и не могли дать ощутимых результатов. Осознавая это, Горбачев