— Это была огромная, не поддающаяся разумению ошибка, — хрипло произнес он, глядя на нее с неодобрением. Его пребывающие в беспорядке черные волосы были единственным свидетельством того, что еще несколько минут назад он страстно целовал ее, а она отвечала с не меньшим пылом, вплетя пальцы в его густые пряди.

— Ошибка?

Елена почувствовала резкий, болезненный укол в груди. Для нее произошедшее имело совсем иное значение. Поцелуй Адама явился изысканной лаской, о которой она не смела даже мечтать, разительно отличался от тех, что силой вырвал у нее кузен.

Нет!

О некоторых событиях лучше не вспоминать вовсе.

— Совершенно не поддающаяся разумению, — мрачно повторил Адам, видя, как побледнела Елена. Такова была реакция на действия работодателя, который, только что воспользовавшись разницей в их статусе и положении, поцеловал ее с недопустимой чувственностью.

Адам очень сожалел, что позволил страсти взять вверх над разумом.

— Я приношу вам свои искренние извинения, — добавил он, все еще пребывая в ужасе от совершенного поступка. — Я не знал… я не хотел… этого больше не повторится, обещаю, — поклялся он.

По крайней мере, он приложит к этому максимум усилий. Он вообще не понимал, как это произошло!

С тех пор как умерла Фанни, в его жизни были другие женщины, с которыми он без сожаления расставался после нескольких часов близости и никогда не встречался снова. Какой бы красивой ни казалась Елена, он не должен был преступать границ дозволенного и вести себя столь непозволительным образом по отношению к одной из работающих на него женщин. Он не осмеливался думать, что будет делать, когда она перестанет носить траурные платья. Оставалось лишь уповать на здравый смысл и сдержанность. Но…

— Милорд, вы хотели мне что-то сказать, когда я собралась покинуть комнату?

Нахмурившись, Адам отчаянно пытался сообразить, о чем она говорит, поскольку его тело и разум все еще были не в ладу в отношении этой женщины. Потом он все же вспомнил:

— Я хотел предложить добавить к вашему гардеробу костюм для верховой езды.

Ее глаза широко раскрылись, в них светилось сомнение.

— Костюм для верховой езды, милорд?

Он крепко сжал челюсти.

— Да. Возможно, бирюзового или синего цвета, — произнес он и лишь потом спохватился, что не должен занимать столь активную позицию в этом вопросе.

— Хорошо, милорд. — Посмотрев на него еще несколько секунд, она присела в реверансе. — Прошу извинить, мне пора возвращаться в классную комнату.

— И про модистку не забудьте.

— Разумеется.

Она вышла, ни разу больше на него не взглянув.

Когда Елена покинула кабинет, Адам сильно нахмурился от осознания того, насколько осложнится теперь его жизнь.

Пульсирующая боль в паху свидетельствовала о физическом дискомфорте, но истинные страдания причиняло внутреннее недовольство самим собой, ведь для него совсем несвойственно заниматься любовью с женским персоналом дома. Еще неизвестно, какова будет реакция Елены на случившееся после того, как она уединится и обдумает все в спокойной обстановке. Она может сколько угодно верить в то, что он не принимает активного участия в жизни собственной дочери, но одно он знал наверняка: в последние несколько недель Аманда казалась более счастливой и довольной, чем прежде, и все благодаря появлению новой гувернантки.

Своим поведением он поставил это под угрозу, так как Елена может предпочесть отказаться от места, больше не работать на человека, позволяющего себе подобные вольности.

С тяжелым сердцем Адам подумал еще об одном тревожном обстоятельстве. Целуя Елену, он полностью лишился самоконтроля, что его, разумеется, совсем не радовало. Особенно с женщиной, которая явно многое скрывает.

— Я думал, миссис Лейтон, что ваши утренние занятия уже закончены.

— Как раз заканчиваем.

Елена намеренно не поднимала на Адама глаз, упорно глядя в тетрадку, в которую ее воспитанница записывала арифметические примеры, тем не менее щеки покраснели при воспоминании о его страстных поцелуях. Можно ли вообще забыть такое?

Две ночи, прошедшие с тех пор, Елена провела без сна. Лежа в постели, бесконечно размышляла о том, что случилось.

Грубость Невилла два месяца назад шокировала ее. Елена понимала, что никогда не сможет этого забыть, хотя и не в том смысле, как поцелуй Адама. Она-то полагала, что из-за того ужасающего опыта никогда в будущем не позволит мужчине обнять себя, не говоря уже о поцелуях. Невзирая на это, она не только не препятствовала своему красивому работодателю, внезапно воспылавшему к ней страстью, но пылко ответила на его порыв.

Потому что доверяла ему? В этом все дело? Но как можно доверять мужчине, которого она считала столь физически привлекательным? Она до сих пор краснела при одной мысли о тех ощущениях, которые он в ней пробудил.

— Папа? — неуверенно произнесла Аманда, глядя на его фигуру, словно замершую на пороге.

Когда Елена наконец подняла голову и взглянула на Адама, на мгновение забыла, что нужно дышать. Он был одет в безукоризненный темно-серый сюртук, черный жилет и светло-серые бриджи, заправленные в черные ботфорты. Волосы были зачесаны назад, открывая лицо, показавшееся Елене столь же замкнутым, как и во время первой встречи. Взгляд холодных немигающих глаз был устремлен на нее. Возможно, тем самым он без слов сообщал, насколько сильно сожалеет о случившемся. Как будто Елена не догадалась об этом по тому, как тщательно он сторонился ее последние два дня.

— Что у тебя в корзинке, папа?

Елена также заметила ивовую корзину, стоящую подле него на полу, и тоже заинтересовалась ответом. Особенно учитывая, как подозрительно она напоминала корзину для пикника.

— Еда для пикника, — подтвердил ее догадку Адам.

— Пикника, папа? — недоверчиво переспросила Аманда.

Он кивнул.

— Погода отличная, чтобы пригласить двух леди на природу.

Двух леди? Неужели Адам серьезно рассчитывает на то, что Елена присоединится к нему с дочерью?

— В самом деле, папа? — Аманда впервые забыла о своей скованности, которую обычно выказывала в присутствии отца, и восторженно запрыгала на месте. — Можно, миссис Лейтон? Можно? — Она умоляюще посмотрела на Елену сапфирово-синими глазами.

Какой бы притягательной ни казалась Елене идея расположиться на одеяле под одним из величественных дубов, росших в саду, или даже на берегу озера, раскинувшегося за домом, чтобы без спешки насладиться пикником на свежем воздухе, она не считала мудрым решение — провести столько времени рядом с Адамом, принимая во внимание все случившееся между ними, ее замешательство и, как следствие, его холодность.