мокро, прохладно и серо, а в доме тепло и комфортно. Даже от этого контраста ощущения становились более яркими и запоминающимися. После приготовления ужина, мама жарила семечки. Лика с Ангелиной лезли на чердак и слушали дождь. Грызли семечки, молчали, потом болтали, смеялись, но слушали. Шелуху от семечек кидали на старую газетку, старались не крошить и не мусорить, но это не удавалось, и мама заставляла их прибираться, потому что «на крошки от семечек могут прийти мыши». А потом Ангелина заметала мусор, а Лика держала совок. Так было всегда, потому что Геля старшая и веником управлялась лучше сестры.

Потом сестры спускались с чердака и вместе с родителями смотрели телевизор и щелкали семечки возле печи. Она любит этот домик и воспоминания о нем. Теперь домик стал их дачей. Они благоустроили его, обновили, крышу покрыли новомодной черепицей. Мягкая битумная черепица смотрелась красиво, качественно, и очень герметично, так что теперь на чердаке плохо слышно дождь.

«Да, – согласилась со своими мыслями Лика – это дождь. Давно я не слышала этот звук. Лет десять, не меньше. Почему?».

Трезвые мысли медленно выползали из-под сонного сознания.

«Потому что крышу покрыли мягкой черепицей. Потому что переехали в город, и я уже давно живу в квартире, и в квартире тоже не слышен дождь, не слышны капли дождя!!!».

Лика попыталась резко открыть глаза. У нее это не получилось. Зато резко получилась боль, проникшая через глаза в мозг и воткнувшая в него острое лезвие ножа. Она сомкнула веки, боль стала утихать. Так лучше. Значит не надо делать резких движений. Она медленно стала приоткрывать веки. А когда у нее это получилось, она прошептала пересохшими и потрескавшимися губами.

– Где я?

В приглушенном свете лампы она, увидела чужую комнату. Она присмотрелась, пытаясь понять, где она. Она всматривалась в предметы, мебель, вещи, пытаясь найти хоть что-то знакомое для себя и успокоиться, но не находила.

Какое-то непонятное чувство беспокойства – никакой опасности – но где она? и почему Морфей сморил ее в этом незнакомом месте? Почему бог сна явился к ней именно здесь? Или это сон? Почему бог сна не принес ей спокойного сна?

Сон, из которого она пыталась вырваться, стал уходить, но медленно. А страх стал надвигаться, но быстро.

Она понимала, что паника очень скоро овладеет ею, но здравый смысл после долгого сна еще не нормализовался, и она плохо ориентировалась в пространстве, а мысли скакали как пьяные кони: «Где я? Где я сплю? Почему я сплю? Почему здесь? А где это здесь?». Голова закружилась, и она прикрыла глаза, но опять открыла и медленно покрутила головой, то в одну, то в другую сторону. С одной стороны не было ничего интересного – только стена, как ей показалось деревянная. С другой стороны тоже ничего не было интересного, но больше предметов – по длинной комнате, больше похожей на коридор, были расставлены комод, вешалка и печь, у дальней стены, стоял обеденный стол, стул, табурет, невысокий холодильник. Значит это кухня, ею пользовались, значит, здесь есть человек. Это радовало. Или рано еще радоваться? Скорее всего, вообще не надо радоваться.

Половина коридора была занавешена шторой. В полутьме все просматривается с трудом. Мебели мало, только кровать, на которой она лежит и небольшой комод. Огонь в печке обволакивал желто красным светом полено, мерно съедал его, отдавая тепло и энергию. Лика под одеялом пощупала руки, шевелиться тяжело, но ей тепло и уютно, не жарко и не холодно.

Что же с ней произошло? Как она оказалась в этом узком длинном помещении, с низкими потолками?

От напряжения глаза устали, она на несколько секунд закрыла их. Никаких звуков, кроме дождя она не слышала, поэтому была спокойна, но понимала, что нужно вставать. Нельзя просто лежать в чужой кровати и ничего не понимать. Смотреть и ничего не видеть, слушать и ничего не слышать.

Она осмотрела еще раз комнату и увидела… увидела такое, от чего волосы на ее голове зашевелились, сон вместе с Морфеем сбежал без оглядки, а по спине поползли мурашки размером со слона. Глаза расширились от удивления и страха.

От стены из ниоткуда отделилось огромное черное расплывчатое непонятное пятно. Оно заняло собой половину помещения.

От ужаса Лика боялась закрыть глаза, она боялась даже моргнуть, но они стали печь и она невольно моргнула, потом еще и еще, пытаясь не выпустить из поля зрения пятно, теперь напоминающее огромную субстанцию.

Она часто заморгала, почему то ей показалось, что это помогает. Конечно, помогло. Теперь это что-то превратилось в огромного лешего.

По комнате прошел холодок – свежий холодный ветерок. Он дотронулся до ее лица, освежил ее и привел в чувства. Она готова была заверещать, но Леший опередил ее, спросил:

– Проснулись?

– Я? – испуганно прошептала Лика, подтянула под себя ноги и, прижимаясь к стене, села. Одеяло соскочило с ее плеча и груди. Леший деликатно отвернулся. Лика лихорадочно завернула себя обратно в одеяло. Она, в добавок ко всему, еще и голая. Голая! с лешим наедине. Час от часу не легче. – Как вы сюда попали?

– Пришел.

– Зачем?

– Я здесь живу.

– Вы кто?

– Владимир, – ответил леший – можно просто Володя. А вы кто?

Леший, то есть Володя, снял с себя плащ и принял человеческий вид, но Лику это не успокоило, а еще больше насторожило. Мужчина был огромный, здоровенный, при намеке на опасность, она с ним не совладает. С лешим было спокойней – он мог оказаться видением ее воспаленного воображения после сна.

– Я? – осторожно спросила она.

– Вы.

Лика не торопилась отвечать на вопрос, а сама спросила:

– Что вам здесь надо?

– Вообще то – удивился леший Владимир – мне надо было лечь спать, но вы сначала свалились мне на голову, а теперь заняли мою кровать. И что теперь мне надо здесь делать – я не знаю.

– Где моя одежда?

– На кухне, на стуле.

– А должна быть на мне – резонно заметила она.

– Она сохнет – непонятно пояснил мужчина.

– Где?

– На кухне – повторил леший Владимир и отодвинул шторку, которая прикрывала кухню.

Оказалось, что помещение, в котором находилась Лика, еще более длинное и узкое, как туннель метро. Она увидела на стуле белый костюм и поторопилась уточнить:

– Я могу одеться?

– Конечно.

Леший снял солдатские боты и поставил возле стены. Лика присмотрелась и увидела дверь, она была прикрыта от ее взгляда вешалкой. Вот почему она сразу не увидела, как Владимир зашел в помещение, и ей показалось, что он