– Идеальный уровень внутренней пористости, – бормотала она себе под нос. – Но пока не ясно, как она отреагирует на дальнейшее воздействие…

– Резонанс? – спросила тётя Пруди, и они обе прижались ухом к тыкве и прислушались, будто она могла поведать им свои секреты.

– Мам, насчёт Морганов, – сказала я, отодвигаясь от тёть. – Они ведь никогда нас по-настоящему не беспокоили, верно? – Обычно всё наше общение с ними сводилось к тому, что они являлись первого октября, получали свою магию и исчезали. Я видела их лишь два раза в год – и да, они отличались высокомерием и завышенным самомнением, но это не делало их злыми.

Я зря недооценила остроту слуха тёти Пруди.

– Морганы? Не скрываются! Вредят! – прорычала она.

– Беспокоят нас! Беспокоят! Они беспокоили нас многие поколения! – добавила тётя Конни. От возмущения её кудряшки закачались.

– Мы не знаем, что… – вмешалась мама, и несколько бестолковых секунд все три одновременно пытались озвучить мне своё объяснение.

В итоге победила тётя Конни, потому что её оказалось самым длинным.

– Октябрь всегда полон странностей, – мрачно сказала она. – Даже люди знают, что с этим месяцем что-то не так. До нас доходили разные слухи, и мы считаем, что за ними стоят Морганы.

– Чудовища! Йети! Пикси! – прокричала тётя Пруди. – ЛНО!

– НЛО, – поправил её голос у меня за спиной. Диван не стерпел ошибки.

Тётя Конни продолжила как ни в чём не бывало:

– На озере в Шотландии произошёл инцидент, по описанию очень в стиле Морганов. Никто не погиб, но несколько лодок пошли ко дну, захваченные гигантской морской змеёй. А как-то раз в октябре в полнолуние мы услышали об оборотнях! Нам неизвестны их планы, к тому же в прошлом году… мы были заняты, – неловко закончила она и кашлянула. – Суть в том, что Морганы не желают скрываться, и мы не можем гарантировать, что они не будут никому вредить. Нам нужна наша магия для защиты.

Я скептически изогнула бровь. У октября была репутация месяца страха – так, может, Морганы, желая ему соответствовать, просто слегка перебарщивают?

– И когда мы окажемся в вечной безопасности нескончаемых октябрей, мы сможем сосредоточиться на том, чтобы творить! Я буду постоянно готовить. Безграничная магия, безграничные рецепты, – мечтательно вздохнула тётя Конни, но тут же закашлялась, возвращаясь назад в реальность.

Я обернулась на Мирабель, но после того замечания про НЛО она снова погрузилась под плед, и видна была лишь её кудрявая макушка.

Тётя Конни заговорила учительским тоном, не отнимая одной руки от тыквы:

– После того как Первая Морган попыталась украсть магию нашей прародительницы и потерпела неудачу, она прокляла их обеих, ограничив их силы. Их прежние схватки были грандиозны и проходили на глазах обычных людей, что послужило началом…

– …охоты на ведьм! – шёпотом прокричала тётя Пруди.

– Так что можешь сказать спасибо Морганам за то, что мы владеем магией лишь месяц в году, а Мерлин – что в течение него ты в безопасности, – подытожила тётя Конни и вернулась к обзору тыквы.

Я не горела желанием благодарить ни одну из первых ведьм, но её слова заставили меня вспомнить о нынешних Морганах в их белых мантиях, похожих на жуткую колонию бледных летучих мышей. Меня рассердила та маленькая колдунья, шлёпнувшая меня по руке, но злодейкой я бы её не назвала.

Интересно, а дом Морганов тоже полон всякого барахла? Может, та девочка тоже сейчас стоит перед гигантским овощем и думает побиться об него головой, чтобы от этого был хоть какой-то толк.

– Морганы не так связаны вопросами скрытности, как мы, – сказала тётя Конни. Под её ногами возникла небольшая звезда, из которой выросла лестница, поднявшая её к самому верху тыквы, где она снова прижалась к ней ухом.

– А это в тебе, случайно, не зависть говорит, Кон? – с ласковой улыбкой спросила мама.

– Вы же в курсе, что в ведьм со всеми этими кошками, мётлами и прочей ерундой сейчас никто не верит? – сказала я. – Для обычных людей ведьмы – это жабы, свечи, колпаки, бородавки и всё в таком духе.

Идея «скрываться и не вредить» – это всё, конечно, замечательно, вот только мои старшие родственницы по ковену весьма слабо представляют себе внешний мир. Я же ещё ходила в школу и прекрасно знала, что там ведьм относят в одну категорию с инопланетянами. В глазах обычных людей они были не более чем глупой фантазией.

– Бородавки?! – взвизгнула тётя Пруди.

– Оскорбительно, – с презрением фыркнула тётя Конни на верху лестницы. – Поразительная неточность.

– Вроде этой? – спросила тётя Пруди, вытянув в мою сторону руку, где у неё правда была бородавка в основании большого пальца.

Мне послышался едва различимый смешок из глубин дивана: видимо, Мирабель продолжала предпринимать попытки впасть в зимнюю спячку, но я бы не стала утверждать наверняка.

– Люди нас боятся. И так и должно быть. Мы прячемся от человечества и всего сделанного людьми ради нашей собственной безопасности, Клеменси. Охотники на ведьм выслеживали и убивали нас многие поколения, – заметила тётя Конни, поправляя оборки на своём фартуке.

– Мне жаль насчёт… человечества, – неловко сказала я. – Люди говорят…

– Люди говорят! Люди говорят! – воскликнула тётя Пруди таким тоном, будто сама идея, что люди что-то говорят, приводит её в ярость.

– У нас нет на это времени. Драгоценные октябрьские дни утекают, – сказала тётя Конни, сойдя с лестницы, после чего она испарилась в облачке звёзд и продемонстрировала нам свои песочные часы. Затем её взгляд сместился на диван. – Пошевеливайтесь, маленькие колдуньи.

Она прижала руку к тыкве, мама положила свою поверх её, и тётя Пруди добавила свою морщинистую ладонь к этому магическому сэндвичу. Точно так же мы соединяли руки в первую октябрьскую ночь, и сейчас между их пальцами тоже засверкали звёзды. Но прошло несколько секунд, и старшие члены моего ковена переглянулись.

– Что ж. – Тётя Конни кашлянула и отняла руку. – Возможно, есть и другие причины, почему мы испытываем сложности с переносом наших сил внутрь тыквы. Но мы не узнаем наверняка, пока эти неблагодарные маленькие колдуньи не начнут слушаться старших! – Она подняла палец – и куча пледов, под которыми пряталась Мирабель, порхнула в воздух.

Мирабель вскочила, будто её швырнули в ванну со льдом, уронив при этом свой сложенный лист бумаги. Она тут же подхватила его с пола, бросив на нас сердитый взгляд, словно ожидала, что мы его у неё отберём, и, зажав в кулаке, крепко обхватила себя руками.

Плед с Мерлин отделился от своих смятых и грязных сородичей и развернулся под напором призванного тётей Конни звёздного потока, явив женщину с густыми