Я вытащил телефон и позвонил Андрею. Глава Ронинов ответил через три гудка.

— Алло? — сонным голосом протянул он. — Мой охранник цел?

— Ну, я не слышал, как его убивали, — усмехнулся я. — И пальцы у него сто процентов целы. Он мне сообщение напечатал.

— Для этого хватит и одного пальца, — проворчал Андрей. — Так зачем ты мне позвонил?

— Да так, ничего особенного, — я выдержал небольшую паузу. — Хочу ограбить Род Несвицких.

— Чокнутый!

— Ага, — я пожал плечами. — Если нас поймают, то даже в тюрьму не посадят. Отдадут Триглаву в качестве жертвы. Так ты в деле?

— Спрашиваешь, — хмыкнул взбодрившийся Андрей. — Всегда мечтал щёлкнуть по носу зазнавшихся аристократов.

* * *

Северный Гребешки, через несколько часов.

Додола помогала деревенским жителям пересаживать растения подальше от Храма Марены. Пострадала не только обычная морковка, но и очень ценные магические травы. Додола не привыкла к труду, и уж тем более ей не нравилось копаться в земле, как какой-то простолюдинке, но… приходилось. К несчастью, после предательства Перуна она потеряла почти все силы, и её восстановление протекало чрезвычайно медленно. Так что она послушно выкапывала клубни Гортензии Золотой и складывала их в корзинку. Остановившись передохнуть, она покосилась на Храм Марены. Удивительно. Почему Перун до сих пор не заявился сюда лично? Почему не добил Марену? Он просто не мог не знать о ней. Если раньше Перун действительно мог верить, что она погибла, то сейчас… Богиня стремительно возвращала свои силы, и такое спрятать от взора другого Бога невозможно. Или Перун стал слишком беспечен? Нет. Додола встряхнула головой. У него просчитано всё на десять шагов вперёд. Если он не убил Марену, значит, это ему по какой-то причине нужно.

— Ты меня полюбить? — внезапно раздался голос за её спиной, и Додола вздрогнула от неожиданности. Оглянувшись, она озадаченно уставилась на Крабогнома, и он требовательно повторил: — Ты меня полюбить? Не сейчас. Когда-нибудь. Мочь?

— Смогла бы я тебя полюбить? — перевела Додола, нахмурившись, и склонила голову набок, размышляя. — Не знаю. Наверное, да. Почему нет? Ну, чисто платонически, — она замялась, не особо понимая, как объяснить сгустку некротической энергии концепцию пестиков и тычинок. — Понимаешь, если бы мне не требовались эм… постельные утехи, то я бы могла с тобой встречаться.

— Я мочь разобраться постельные утехи! — уверенно заявил Крабогном и щёлкнул клешнями и тут же приуныл: — Но я неправильно говорить. А она нравится обсуждать поэзия. Как обсуждать Пушкин неправильный языка⁈

— Точно так же, как и всё остальное, — хмыкнула Додола. — Он умер, ему всё равно. Главное, чтобы твой девушке нравилось. А ты нашёл Крабогномиху?

— Нет. Женщина.

— Фу! Человечку⁈ — Додола передёрнула плечами в отвращении. Одно дело — жить бок о бок с людьми. Но другое — крутить любовь. Вынырнув из мыслей, Додола поняла, что Крабогном удивлённо на неё уставился, и вспомнила, что вообще-то сейчас притворяется обычной человеческой женщиной. И брезгливость к своему виду выглядит странной. Поэтому она поспешила исправиться: — Ну, я имею в виду, что ты — Крабогном. А она — человек. Это противоестественно…

— А что делать? — Крабогном плюхнулся на грядку Гортензии Золотой. — Я искать. Таких как я. Не найти. А я тоже хотеть любить!

Додола не нашлась, что ответить. Внезапно на неё обрушилось осознание, что она тоже абсолютно одинока в этом мире. Верная слуга Перуна, его создание, аналога которого на планете не существует. Додола развлекалась, забирая чужие жизни, но если подумать… Только там, в этих фальшивках, которые по факту принадлежали не ей, у Додолы был хоть кто-то близкий. Она невесело усмехнулась и со злостью вонзила лопату в землю. Не больно-то и нужно! Надо всего лишь набраться сил, а потом… Додола просто снова кого-нибудь убьёт и будет жить в его шкуре.

Глава 7

Несвицкая не вышла на работу и устроила себе внеплановый выходной. Неслыханно! Она была самым трудоголичным трудоголиком на свете… ну, может быть, и не на всём свете, но в Российской Империи — точно! Однако ежегодный бал оказал на неё неизгладимое впечатление. А если быть откровенным — то это был один интересный молодой человек. Привлекательный, но на самом деле Несвицкой было бы наплевать, если бы он был откровенным уродом! Её очаровали его суждения, чувство юмора и умение угодить даме. Она мечтательно улыбнулась, вытянувшись под одеялом. Да — мало того, что устроила выходной, так ещё из кровати не может вылезти уже полчаса! Но как приятно перебирать воспоминания о волшебном вечере и представлять, что Максим сидит где-то рядом и вот-вот скажет: «Даже в дохлой крысе есть своё очарование». Забавный, но в меру — не из тех, кто готов превратиться в скомороха ради привлечения внимания. Несвицкая вздохнула и нахмурилась. Максим не отвечал на звонки. В душу закрадывались подозрения: неужели он обманул и дал ей неверный номер? Нет, не может быть… Она набрала его снова и, угрюмо выслушав длинные гудки, бросила мобильник на тумбочку. Правда, тут же потянулась за ним и позвонила уже другому человеку — своей личной ищейке.

— Госпожа Несвицкая, слушаю вас, — раздался угодливый мужской голос на том конце трубки.

— Проверь по своим источникам Лаверина Максима, — приказала она.

— Будет исполнено, всё вышлю вам на почту.

Спать больше не хотелось. Несвицкая переоделась в деловой костюм и пошла на кухню — нервно заварила чай и залпом выпила кипяток, закусив сухими, почти каменными крекерами. Постучав пальцами по столу, она проверила прогноз погоды, просмотрела все камеры наблюдения по интернату и сделала письменный нагоняй своему секретарю — недотёпа опять забыл поменять воду в кулере. Наконец, телефон пиликнул — пришло электронное письмо. Несвицкая прочитала его и побледнела. Лаверина Максима не существовало! Но как же…

Она вскочила и помчалась в гостиную, где беседовала с Максимом-самозванцем. По дороге заскочила в родовое хранилище и взяла парочку артефактов. Жемчужное Зеркало могло снять магический слепок любого существа, даже если его не было поблизости. Достаточно найти комнату, где это существо пробыло несколько часов. А второй артефакт, Игольная Карта, помогал определить местоположение человека по его магии. Несвицкая обыскала гостиную и наткнулась на белоснежный платок. Жемчужное Зеркало показало, что он принадлежал именно Максиму. Стиснув зубы, Несвицкая спрятала платочек