М-р Робертс: Теперь, с учетом того, что вы сказали о возможности сфальсифицировать наблюдения в окрестностях полюса, которые будут неопровержимы и на основании которых любой человек сможет заявить, что он был в этом месте, не повлияло ли в значительной степени личное отношение на решение комитета Географического общества?..

М-р Ганнетт: Если бы было выявлено, что доказательства Пири недостаточны или ошибочны, то, думаю, у комитета не было бы ни малейшего сомнения в том, чтобы отвергнуть его заявление.

М-р Робертс: Это все правильно, но это – не ответ на мой вопрос. Я предполагаю, что наблюдения, которые он представил, астрономические наблюдения, были математически правильными, и в этом случае все зависит от того, делал ли он эти наблюдения в том месте, которое назвал, не так ли? Ведь он мог сесть и записать эти наблюдения в Вашингтоне и заявить, что сделал их на полюсе… выходит, в конце концов все решает личное отношение? Иначе говоря, вера в то, что, по словам мистера Пири, происходило после того, как он расстался с Бартлеттом, и до того момента, когда он вернулся на мыс Колумбия, полностью зависит от личного отношения к нему; это позиция вашего комитета?

М-р Ганнетт: Как уже замечательно объяснил мистер Титтманн, едва ли можно поверить, что человек, после того как он с риском для жизни преодолел все опасности и сразился с неведомым, просто сидел бы в 130 милях от Северного полюса; уж не говоря о характере Пири.

М-р Грегг: Мог ли он сделать это на расстоянии 130 миль от полюса – составить наблюдения и записи?

М-р Робертс: Другими словами, мог ли он скрыться из поля зрения за айсбергом или за мысом и подделать все это?

М-р Ганнетт: Я не знаю, знает ли Пири астрономию настолько хорошо, чтобы это сделать.

М-р Батлер: Если у него было достаточно знаний в области астрономии, он мог это сделать?

М-р Грегг: Могли бы вы это сделать, профессор?

М-р Ганнетт: Я думаю, что смог бы.

Председатель: Могло ли это быть обнаружено таким ученым, как вы?

М-р Ганнетт: Ну, это полностью будет зависеть от множества вещей. Сейчас любой ученый, который прочтет отчет Кука, объявит его мошенником, так как его хроника содержит много несоответствий; у него полночное солнце восходит не в тот день, его записи указывают, что он шел на юг вместо севера… и все такое, понимаете. В случае если попытку подделки предпримет более знающий человек, то он, конечно, сможет избежать некоторых из подобных ошибок, но сможет ли он избежать всего?

Председатель: Вы могли бы одобрить доклад с наблюдениями, не располагая никакими фактами, не зная человека?

М-р Ганнетт: Просто на основании одних наблюдений, ничего не зная об этом человеке и без всякого повествования?

Председатель: Да.

М-р Ганнетт: Нет, я не думаю, что мог бы.

М-р Грегг: Личное отношение и уверенность в человеке играют большую роль, помогая вам прийти к выводу?

М-р Ганнетт: Да, и другие сопутствующие обстоятельства, о которых так хорошо сказал мистер Титтманн… Что касается взаимоотношений комитета Географического общества и мистера Пири, то мистер Пири поставил условие, что ни один из его материалов не будет напечатан, и на то была вполне понятная причина – предположительно в то же время Кук приводил в порядок свои записи, чтобы представить их в Копенгаген, и, если бы Пири опубликовал свои наблюдения, то Кук мог бы ими воспользоваться.

Председатель: Что ж, причина, по которой