– Все, кроме водопроводчика. Он, как обычно, немного опаздывает.

– Вы, как видно, из тех… – Она чуть заметно поморщилась. – Записных шутов.

– Вообще-то, нет. Просто я привык разговаривать так с теми, с кем приходится иметь дело. Скалла вернулся и снова вляпался в неприятности. Его подстрелили, и сейчас он в больнице, в тяжелом состоянии.

Она не шелохнулась.

– Насколько тяжелом?

– Сделают операцию, шансы выкарабкаться есть, хотя и сомнительные. Без операции – надежды никакой. Три пули в кишках, одна в печени.

Она шагнула к креслу и стала было садиться.

– Не туда, – быстро сказал я. – Сюда.

Бьюла подошла ближе и опустилась на диванчик.

– Почему он вернулся?

– Решил, что должен прибрать за собой. Вынести тело и все такое. Хороший парень этот Скалла.

– Вы действительно так думаете?

– Леди, если во всем мире и есть человек, который так думает, то это я.

– Я бы выпила.

Я передал ей бутылку. И тут же поспешил отобрать:

– Черт, нельзя же так сразу.

Она посмотрела на боковую дверь, которая вела в спальню.

– Его увезли в морг, – сказал я, – так что можете войти.

Бьюла поднялась, вышла из гостиной и почти сразу же вернулась.

– Что у них на Стива? – спросила она. – Если он поправится.

– Он убил ниггера на Сентрал сегодня утром. В какой-то степени с обеих сторон имела место самозащита. Не знаю… Если бы не Марино, мог бы и выйти.

– Марино?

– Да. Вы же знаете, что он убил Марино.

– Не смешите меня. Дейва Марино убила я.

– Ладно, пусть будет по-вашему. Только Стиву такой вариант вряд ли понравится.

Она пристально посмотрела на меня:

– Хотите сказать, Стив пришел сюда нарочно, чтобы взять на себя вину за смерть Марино?

– Думаю, взял бы, если бы понадобилось. Но он точно собирался забрать тело Марино, вывезти в пустыню и там оставить. Да только здесь появилась одна женщина, миссис Марино.

– Да, – бесстрастно сказала Бьюла, – миссис Марино. Думает, что я была его любовницей. Грязная тварь.

– А вы были его любовницей? – поинтересовался я.

– И вы туда же. Даже если я и работала когда-то на Сентрал-авеню, это еще ничего не значит. – Она снова вышла из комнаты.

Я услышал, как стукнула дверца шкафа – Бьюла вытаскивала чемоданы, – и вышел следом. Она укладывала какие-то свои наряды и делала это так, словно ей нравилось, чтобы красивые вещи и уложены были красиво.

Я прислонился к двери.

– В тюрьме такие наряды не носят.

Она сделала вид, что не слышит, потом сказала:

– Давно собиралась махнуть в Мексику. Потом в Южную Америку. Убивать не хотела. Он меня избил, потом попытался шантажировать. Я достала пистолет. Мы схватились, и пистолет выстрелил. Ну я и сбежала…

– Скалла то же самое рассказал. Черт, могли бы хоть раз выстрелить прицельно!

– Только не для того, чтобы доставить вам удовольствие. Вам или копам. Однажды в Далхарте мне дали восемь месяцев только за то, что обобрала какого-то пьянчужку. Да тут еще эта его жена все время орала, что я соблазнила ее мужа, а когда он мне надоел, показала ему от ворот поворот.

– Да, она много чего скажет. Особенно после того, как я сообщу, что она не просто всадила в Скаллу четыре пули, а еще и плюнула ему в лицо.

Бьюла поежилась и побледнела. Она вынимала вещи из чемодана, расправляла их, складывала и снова убирала в чемодан.

– А вы и вправду обобрали пьяного?

Она коротко взглянула на меня, опустила голову и прошептала:

– Да.

Я подошел ближе:

– Вам есть что предъявить? Синяки? Рваную одежду?

– Нет.

– Плохо.

Я взял ее за плечо.

Глаза вспыхнули и тут же погасли, превратившись в два черных камня. Я разорвал на ней пальто, оставил синяки от пальцев на руках и шее и разбил губы. Потом отпустил, отдуваясь. Бьюла отшатнулась, но на ногах устояла.

– Надо подождать, пока синяки потемнеют, – сказал я. – Потом поедем в полицию.

Она засмеялась, потом подошла к зеркалу, посмотрела на себя и заплакала.

– Выйди, пока я переоденусь! Дай мне привести себя в порядок! Если только это поможет Стиву…

– Замолчите и переодевайтесь.

Я вышел и хлопнул дверью.

Я даже не поцеловал ее. А уж это, по крайней мере, мог бы. Думаю, она бы не противилась. Как не противилась избиению.

Остаток ночи прошел в разъездах. Сначала мы, каждый в своей машине, поехали к моему гаражу, чтобы спрятать там ее автомобиль. Потом прокатились по побережью, перекусили сэндвичами и кофе в Малибу, позавтракали у подножия Ридж-рут, к северу от Сан-Фернандо.

Лицо ее выглядело как перчатка кетчера после трудного сезона. Нижняя губа распухла до размеров банана, а на синяках, покрывавших шею и руки, можно было жарить стейки.

Днем мы вернулись в город и поехали в муниципалитет.

Ни задерживать ее, ни даже проверять ее версию никто не собирался. Показания составили, можно сказать, за нее. Бьюла подписала бумаги не глядя, думая о чем-то другом. Потом за ней приехал какой-то парень из KLBL со своей женой.

Так что мне даже не удалось отвезти ее в отель. Скаллу она сразу не увидела – ему дали морфий.

Он умер уже после полудня, в половине третьего. Она сидела у кровати, держась за его огромный безжизненный палец, но ему было все равно – что она, что королева Сиама.

Я покуривал трубку и строил рожи своему имени в зеркальном отражении на стеклянной двери офиса, когда позвонил Фиалка Макджи. Бизнес шел плохо – за неделю ни одного дела.

– Как поживают сыскари? – поинтересовался Фиалка. В управлении шерифа он тянет лямку детектива убойного отдела. – Нет желания прогуляться по пляжу? Нужен телохранитель или что-то в этом роде.

– Готов на все ради быстрого доллара. Кроме убийства. Это по отдельной ставке – три с половиной быстрых доллара.

– Нисколько не сомневаюсь, ты бы отлично справился. Ладно, Джон, расклад вот какой…

Он продиктовал имя клиента, адрес в Кастелламаре и номер телефона. Линдли Пол слыл светским львом, нигде не работал, но повсюду бывал, жил один со слугой-японцем и ездил на очень большой машине. В управлении шерифа никаких претензий к нему не имели, кроме той, что уж больно весело парню живется.