Англичанин скупо улыбнулся.

– Это делает вам честь. Однако можно не сомневаться, что за вами установлена слежка даже здесь. Мне хотелось, чтобы вы об этом знали.

– Слежка? За мной? Здесь? – Эрика искренне удивилась.

Паркер тихо рассмеялся.

– Не верите? Хотите убедиться? Пожалуйста. – И он положил ей в руку пачку микроскопических фото. – Вот снимки с документов, которыми вы пользуетесь при работе над вашей книгой. Очевидно, против вас замышляется провокация.

– Кто же сделал это? – она растерялась от неожиданности.

Вместо ответа Паркер показал ей в окно – на улице, возле автобуса вертелся Бодо Крюгер.

– Он?

Паркер утвердительно кивнул.

– Но каким образом?.. – начала было Эрика. Паркер перебил ее:

– Очень просто – я заметил, как он орудовал в вашей комнате, и мне пришло в голову лишить его трофеев. Только и всего.

А вскоре произошло событие, совсем сбившее Эрику с толку.

Началось с того, что ни к обеду, ни к ужину Паркер не вышел. Потом девушка видела, как в его комнату прошел доктор. Эрика заметила, как Бодо Крюгер шептался с врачом.

По-видимому, Крюгеру удалось-таки проникнуть к англичанину, а может быть, он сумел что-то выведать у хозяина гостиницы, – как бы то ни было, поздно вечером немец заказал разговор с небольшим городком на Рейне. Эрику в тот день не оставляла тревога, ей начинало казаться, что Крюгер следит не столько за ней, сколько за Паркером. Вот почему она сочла нужным проследить за своим соотечественником.

– Герр Шольц, – заговорил Крюгер, – я нашел его… Да, да, он прибыл сюда под видом английского журналиста. Приехал из Финмаркена… Ха-ха… Без сознания… – И Крюгер перешел на шепот.

Итак, беспомощному сейчас Паркеру угрожала какая-то опасность, – так, по крайней мере, казалось Эрике Келлер. И она решительно направилась в комнату англичанина, где дежурила медсестра. Паркеру стало лучше, он уже пришел в себя и выразил девушке искреннюю признательность за ее ночной визит. Ей не терпелось как-то сообщить ему о своих подозрениях, и как только медсестра отлучилась, она тотчас передала ему телефонный разговор Крюгера. Однако, к удивлению Эрики, ее сообщение ничуть не напугало Паркера, наоборот, он заметно повеселел.

– Наконец-то, – с облегчением произнес он. – Так это, значит, мой друг Генрих Шольц послал сюда Крюгера для встречи со мной… Не беспокойтесь, дорогая фрейлейн, мне ничто не угрожает… – Он был еще слаб, и ему нельзя было много говорить.

Она покинула его в недоумении. Кто же этот его друг Шольц, если своим доверенным он направил сюда Бодо Крюгера, человека, явно связанного с тайной полицией? Как мог Паркер забыть об этом?

Ни на следующий день, ни позже ничего не произошло. Только англичанин стал держаться, пожалуй, еще более замкнуто, а Крюгер теперь буквально не спускал с него глаз и всюду следовал за ним по пятам. Должно быть, он его охранял. Так прошло около двух недель. Эрика видела, как изо дня в день менялось настроение Паркера: первые несколько дней после той ночи он оставался спокойным, – наверное, был уверен, что вот-вот явится Шольц. Но тот не появлялся, и Паркер начал проявлять беспокойство, стал задумчивым и наконец перестал даже к обеду выходить в общий зал.

Англичанин продолжал представлять загадку для Эрики; подсознательно она чувствовала, что с ним творится неладное, и чего-то ждала.

И вот это случилось… Два дня назад произошел новый сильнейший приступ. Паркер опять потерял сознание. Врача дома не оказалось. Крюгер всполошился и куда-то исчез. На правах знакомой Эрика направилась к больному. Паркер находился совершенно один. Он страшно изменился, побледнел от боли и лежал молча, стиснув зубы. Но вскоре он заговорил в бреду, вернее, он что-то шептал тихо-тихо, «про себя». Эрика никак не могла понять произносимых им слов. Английским языком она владела недурно, но Паркер даже в бреду говорил почему-то не на своем родном, а на каком-то неизвестном ей языке. Прислушавшись, девушка уловила отдельные слова и тогда поняла: он говорил по-русски. Задыхаясь, Паркер выкрикнул: «Нет, нет, я не отдам вам… Лучше смерть!.. Установки… Родине, только Родине… и жизнь мою…» И через минуту: «Жена… Сын… Куда вы дели моего сына?» Эрика слышала эти слова, но, к сожалению, не знала, что они значат. Паркер заметался, мучительно застонал. И как раз в это время кто-то рывком открыл дверь комнаты. Эрика оглянулась: на пороге стоял молодой человек с обветренным лицом, коренастый, закутанный в легкий дорожный плащ. На минуту девушка встретилась взглядом с его мутно-серыми глазами. Несомненно, парень слышал выкрики больного.

– Что вам тут нужно? – спросила Эрика, загораживая собой Паркера.

Как бы не замечая ее, парень, ничего не ответив, поспешил прочь.

Она видела его днем возле гостиницы и приняла за американца.

Больной очнулся не скоро. Увидев возле себя Эрику, он радостно оживился и пожал ей руки.

– Что с вами? – спросила она.

Глухим голосом человека, еще не вполне вернувшегося из небытия, он сказал:

– Я очень болен… там и альпинист сломал бы себе шею… Двенадцать километров до самолета оказались Дантовой дорогой в ад. – Девушка ничего не поняла.

– Вам надо всерьез приниматься за лечение.

Англичанин молчал. Закрыв глаза, о чем-то сосредоточенно думал. Потом тихо спросил:

– Я что-нибудь болтал в бреду?

– Да, но я не знаю языка, на котором вы говорили, мистер Паркер.

Он опять о чем-то напряженно размышлял.

– Вам не следует так много думать, мистер Паркер, – произнесла она шутливо.

Он поднял на нее глаза:

– Всю мою жизнь я слишком мало думал. К счастью, это позади.

Эрика не хотела иметь дело с загадками, она поднялась с места, чтобы уйти, но больной жестом остановил ее. Казалось, он понимал ее состояние.

– Фрейлейн Келлер, – заговорил он тихо. – Я не Паркер. Я – русский… пробираюсь к себе на родину…

– Пробираетесь? – с удивлением переспросила Эрика. – А почему вам не обратиться в советское посольство в Осло и спокойно ехать в Советский Союз. Зачем вы здесь?

Он пробормотал:

– Обратиться в посольство… Может быть…

– Хотите, я помогу вам, вызову сюда советского консула?

– Нет, нет, пусть это вас не беспокоит. Я жду моего друга. Он должен быть с минуты на минуту.

Когда она уходила, в дверях столкнулась с Крюгером – тот спешил к странному русскому.

Все это происходило рано утром, а днем, совсем недавно, у подъезда гостиницы остановился черный лимузин – приехал-таки Генрих Шольц.

Гросс внимательно слушал рассказ Эрики.

– Генрих Шольц… – повторил он, – где-то я уже слышал это имя. Но где и что?