— Я пока не знаю, как правильно это делать, — ответил Невен. Он осознал, что чуть не плачет, а это было бы позором.

— Этому мы тебя тоже научим. Но здесь не многие из нас умеют что-то делать правильно, должен сказать.

Теперь люди заулыбались. Кажется, это был неласковый город, но не лишенный щедрости вдобавок к мужеству.

Они проводили его через площадь. Мальчик, которого он увидел возле башни, держался рядом с ним по пути туда и в святилище. Он шепотом сообщил, что его зовут Дамир, и сказал, что, по его мнению, меч Невена — самый красивый из всех, какие он видел в жизни.

Он остался больше чем на год, до начала осени. Они его действительно научили тому, что необходимо знать о кораблях и о море. Весной он ходил с ними в рейд (и потом еще два раза) на юг, мимо острова Зрак, к землям, которыми владела Сересса на этом побережье (за солью, за лесом). Они взяли на абордаж корабль под флагом этой республики. С изображением льва.

Они проявляли осторожность: искали товары, принадлежащие ашаритам, и там были ткани киндатов. Эти товары брать было можно. Они не тронули большую часть сересских товаров, однако их вожак разрешил забрать бочку вина из Кандарии — от какого мужчины можно ожидать, что он не возьмет такого вина?

Невен обнаружил, что любит море. Его соль и простор, чаек и дельфинов, которых они часто видели. Морские валы его не пугали, как и налетающие шторма.

Он обучил молодых сеньянских лучников делать луки и натягивать тетиву, и как лучше всего делать стрелы. В их числе было две девушки. В то время на Сеньяне не хватало мужчин. Он жил в своем доме, многое умел, и был явным кандидатом в женихи, несмотря на свою молодость. Он узнал, что женщины в Сеньяне сами решают, где им проводить ночи, и что собственный дом с черным ходом сзади, через который можно войти и откуда выйти незаметно, — полезная вещь для мужчины, познающего женские повадки. Но он не женился, и не разрешал заговаривать об этом.

Ему сказали, что его сестра вела себя так же. Его сестру помнили.

Его сестра стала причиной того, что он тогда ушел. Никто ничего о ней не знал, хотя они наводили справки на побережье. Скандир умел сделать так, чтобы его было нелегко найти. Если предположить, что она еще вместе с ним, что она жива. Последние точные сведения о Данице были из Дубравы. Она там поступила на службу к семейству купцов.

Только он и она остались в живых из всей семьи, и он не оглядывался, когда уходил из Саврадии. Ему этого хотелось, но он не оглянулся.

Поэтому он принял решение и снова пустился в путь, на ее поиски. В Дубраву, на корабле, осенью. Друзья (к тому времени у него уже появились друзья) отвезли его на юг. Он к тому времени уже умел молиться Джаду, и они все помолились в святилище, как всегда делают перед тем, как выйти в море.

Он не собирался уйти навсегда. Он сказал об этом двум девушкам и юному Дамиру, и вожакам пиратов, которые его об этом спрашивали. Он собирался выяснить, может, кто-нибудь что-то знает о его сестре.

Он больше никогда не бывал на Сеньяне. Как мы можем самонадеянно считать, будто знаем, что сулит нам наш выбор, наш путь, наша жизнь?

В истории не бывает ничего, похожего на справедливость или награду за доблесть и добродетели. Сеньян исчез, его стены были разрушены, разбиты, как со стороны гавани, так и со стороны суши, менее чем через сотню лет после этого. Игры большой политики сделали сеньянцев ненужными, превратили в проблему. Они разбрелись по деревням и фермам.

В более поздние годы, через много лет после того, как куски разрушенных стен фермеры увезли на своих повозках, чтобы построить из них дома или каменные ограды для разметки полей, от Сеньяна осталась только круглая башня возле того места, где раньше стоял город. Много сотен лет спустя ее приводили как доказательство постоянного присутствия там храбрых солдат империи, защищавших город от опасностей.

А вот Дубрава… Дубраву на юге никогда не завоевывали. Ее стены не были разбиты. Эта республика у моря заключала договоры со всеми сторонами, успокаивала и наблюдала, торговала, вела переговоры о торговых пошлинах, переживала периоды упадка, снова поднималась, снова приходила в упадок, но никогда не погибала. Один раз произошло землетрясение. Город отстроили.

Спустя три столетия республика ненадолго сдалась армии из Феррьереса (Феррьерес стал в то время очень сильным государством). Циники, а циники есть всегда, утверждали, что жители сами открыли ворота и впустили великого генерала, возглавлявшего осаду, и его войска, чтобы иметь право утверждать и дальше, что стены Дубравы никогда не подвергались разрушению, ни разу за целую вечность.

Вечность — это слишком долго для нас. Это масштаб не для мужчин и женщин. Мы живем по другим, меньшим меркам, но есть истории, которые мы рассказываем…

* * *

Их попытка убить главу самого нового банка в Обравиче нанесла Серессе самый непоправимый ущерб.

Катастрофа произошла осенью, через два года после того, как Невен Градек уплыл из Сеньяна на юг на корабле. В тот же сезон падающих листьев Перо Виллани писал портрет нового герцога Серессы, который сам был послом в Обравиче (два года). Именно его преемник при дворе императора был замешан в том, что случилось.

Конечно, власти в Обравиче никогда бы не взяли под стражу и не наказали бы самого аккредитованного посла, несмотря на полученное от него признание. Но они отказали этому человеку в доступе к императору и его чиновникам, что вызвало необходимость назначить нового посла. Синьор Арнести вернулся домой с позором.

В Серессе его подвергли губительному наказанию — с точки зрения финансов. Его безрассудная авантюра стоила республике огромных денег. События того дня в Обравиче станут известными всему свету — и уже становятся, — и это имеет последствия для их банкиров и купцов повсюду, вызывая восторг у врагов республики.

Недавно избранный герцог Орсо Фалери вынужден был потратить много времени и усилий, чтобы уладить это неприятное дело. Потребовалось много лет и потоки денег прежде, чем можно было сказать, что последствия удалось по-настоящему сгладить, и внести их в список прочих прегрешений — а они есть у всех.

В тот день, когда телохранители Марина Дживо, главы недавно открытого Банка Дживо в Обравиче, ссужающего средствами сам двор императора, доложили ему, что его хотели убить, он не слишком встревожился.

После он главным образом будет сожалеть о том, что не смог расправиться с предполагаемыми убийцами сам. Почти все знают, что он очень хорошо владеет мечом. С другой стороны, это плохо отразилось бы на службе безопасности банка, если бы его глава был вынужден сам обнажить меч, защищая себя, поэтому он в тот день этого не сделал.

Телохранители у Дживо исключительно надежные — и уже давно. Это необходимо. Их семейство вкладывало большие средства в торговлю тканями на севере, а теперь они проникли также в сферу банковского дела и планировали соперничать с Серессой в качестве кредиторов правителей джадитских государств.