– С удовольствием, – сказал Армстронг, в душе проклиная Кросса: карман жег конверт с сорока тысячами долларов сян ю, который он в минутном порыве взял из ящика своего стола. «Господи, да или нет? – снова и снова мрачно спрашивал он себя, пытаясь принять решение и одновременно отрешиться от кошмара с допросом друга Брайана. – Нет, никакой он уже не друг, а убежденный враг, прекрасно обученный иностранный агент. Ценнейшая добыча, и просто чудо, что его удалось раскрыть».

– Славно вы сегодня поработали, Роберт, – с деланым добродушием сказал Кросс. – Очень славно.

– Да, – согласился Синдерс. – Я постараюсь, чтобы об этом узнал министр и, конечно же, комиссар полиции.

Кросс направился к лифту. Везде его сопровождали тревожные взгляды китайцев. Оказавшись на последнем ярусе, он миновал губернаторскую ложу и зашел к Пламму.

– Привет, Роджер! – радушно приветствовал его Пламм. – Выпьешь?

– Лучше кофе. Как дела?

– Пока что продулся вчистую, хотя кое-кто у нас выиграл первый этап кинеллы. А как ты?

– Только что приехал.

– О, значит, ты пропустил самое интересное! – Пламм рассказал о намерении Данросса купить контрольный пакет «Дженерал сторз». – Иэн вставил Пагу палку в колеса.

– Или сделал прекрасное предложение, – добавил кто-то.

– Верно, верно.

Как и в других ложах, у Пламма было полно народу. Слышались разговоры, смех, подавали напитки и вкусную еду.

– Через полчаса будет чай. Я сейчас иду в комитет распорядителей, Роджер. Не хочешь прогуляться за компанию?

Небольшая комната комитета располагалась в конце коридора за вращающимися дверьми, у которых стоял охранник. Стол, двенадцать стульев, телефон, окна, откуда хорошо просматривалась беговая дорожка, крохотный балкончик. И никого. Беззаботное выражение тут же исчезло с лица Пламма.

– Я говорил с Суслевым.

– Вот как?

– Он в бешенстве из-за вчерашнего рейда на «Иванов».

– Могу себе представить. Был приказ из Лондона. Я узнал только сегодня утром. Проклятый Синдерс!

Пламм помрачнел еще больше.

– А вдруг они вышли на тебя, а?

– О нет. Ничего такого. Просто особое подразделение и Синдерс решили подразмять крылышки. Вечно орудуют втихаря, да и пусть их. Это никак не касается Эс-ай. Ну и что еще?

– Он сказал, что будет у телефонной будки. – Пламм передал Кроссу листок бумаги. – Вот номер. Он подойдет туда сразу после следующих трех забегов. Пожалуйста, позвони ему – говорит, что-то срочное. Для чего, черт возьми, понадобился этот рейд?

– Чтобы нагнать страху на кагэбэшников с «Иванова», поднапугать так, чтобы можно было вычислить «Севрин», – только и всего. Оказать давление. Для того же Суслеву с новым комиссаром приказано явиться в воскресенье в Главное управление. Просто чтобы запугать.

– Суслев напуган, это уж точно. – На красивом лице Пламма мелькнула язвительная улыбка. – Сфинктер у него разладился лет на десять по крайней мере. Всей команде придется давать объяснения. Когда Армстронг «случайно» открыл дверь в радиорубку, сработала «красная тревога» и они, как положено, без всякой необходимости, уничтожили все шифровальное и дешифровальное оборудование, а также секретные системы поиска для радаров.

Кросс пожал плечами:

– «Иванов» уходит, и у русских есть чем это все заменить. Суслев тут ни при чем, мы тоже. Можем послать доклад в Центр и рассказать, что произошло. Если захотим.

Пламм прищурился:

– Если?

– При налете на Синклер-тауэрс в руки громил Роузмонта попала рюмка. На ней полно отпечатков пальцев Суслева.

Пламм побледнел:

– Боже! Значит, теперь он у них в базе данных?

– Должно быть, так. Как ты знаешь, он есть и в нашей базе данных, но не как кагэбэшник, и, мне кажется, единственные экземпляры отпечатков его пальцев имеются только у меня. Я уже давно изъял их из дела Суслева. Считаю, что рано или поздно ЦРУ доберется до него, это лишь вопрос времени, так что чем быстрее он покинет Гонконг, тем лучше.

– Думаешь, нужно сообщить Центру? – переживал Пламм. – За такую беспечность он получит на всю катушку.

– Это можно решить за выходные. Воранского мы знали уже немало лет, знали, что ему можно доверять. А этому? – Кросс выдержал паузу. Он продолжал поддерживать легенду, что на контакт с Суслевым, как и Пламм, вышел недавно. – В конце концов, не такой уж он большой чин в КГБ, какой-то выскочка-курьер. У нас нет даже официального подтверждения, что он заменяет Воранского, а нам нужно в первую очередь подумать о себе.

– Это точно! – насупился Пламм. – Может, он и правда болван. За мной, когда я шел в Синклер-тауэрс, не следил никто, это точно. А эта расшифрованная радиограмма, боже милостивый!

– Что-что?

– Расшифрованная радиограмма – та, что он уронил на палубу «Иванова», а Армстронг поднял. Нам нужно принять решение насчет этого.

Кросс отвернулся, чтобы скрыть, как потрясен, и постарался собраться с мыслями. Ни Армстронг, ни Синдерс ни словом не обмолвились о радиограмме, и это его взбесило. Он сделал вид, что пытается скрыть зевок.

– Прошу прощения, почти всю ночь на ногах, – проговорил он, предпринимая неимоверные усилия, чтобы голос звучал буднично. – Он сказал, что в этой радиограмме?

– Конечно. Я настоял на этом.

Кросс отметил пристальный взгляд Пламма.

– Так что он сказал, конкретно?

– О! Ты имеешь в виду, он мог приврать? – Пламм заметно волновался. – Что-то вроде: «Сообщите „Артуру“, что в ответ на его просьбу применить к предателю Меткину „срочное мероприятие номер один“ отдан приказ о немедленном перехвате в Бомбее. Второе: встреча с американцем перенесена на воскресенье. Третье и последнее: папки АМГ остаются „приоритетом номер один“. „Севрин“ должен приложить максимум усилий, чтобы добиться успеха. Центр». – Пламм облизнул губы. – Правильно?

– Да, – сблефовал Кросс: почти мокрый от облегчения, он попытался объяснить себе молчание Армстронга и Синдерса. «Ну и почему они ничего мне не сказали?»

– Ужасно, да? – проговорил Пламм.

– Да, но не так уж серьезно.

– Не согласен, – раздраженно возразил Пламм. – Это намертво привязывает КГБ к «Севрину» и подтверждает, что «Артур» существует и «Севрин» тоже.

– Да, но это было ясно уже из папок АМГ. Успокойся, Джейсон, нам ничто не угрожает.

– Разве? Такое количество утечек мне совсем не нравится. Их слишком много. Может, стоит на время затаиться?

– Мы и так затаились. Проклятые папки АМГ – вот единственное, что меня печалит.

– Да. Хорошо хоть, этот болван Грант был не совсем аккуратен.