Несмотря на жуткую влажность, которая постоянно испытывала ее способность «не замечать» жару, Кадсуане была вынуждена ходить в плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Она не решалась откинуть капюшон или снять плащ. Угрозы ал’Тора были недвусмысленными: если он увидит ее лицо, ее казнят. Она не собиралась рисковать собственной жизнью из-за пары часов неудобства, даже если думала, что ал’Тор преспокойно сидит в своем недавно присвоенном дворце. Мальчик часто появлялся там, где его не ждали или не желали видеть.

И, естественно, она не даст ему себя прогнать. Чем больше у мужчины власти, тем больше шанс, что он будет управляться с ней, как идиот. Дай мужчине одну корову, и он будет тщательно за ней ухаживать, используя ее молоко для прокорма семьи. Дай ему десять коров, и он возомнит себя богачом – тогда все десять умрут от голода из-за недостатка внимания.

Она шла, стуча башмаками по тротуару, мимо увешанных флагами зданий, похожих на поставленные друг на друга ящики. Ей было вовсе не по душе вновь оказаться в Бандар Эбане. Она ничего не имела против доманийцев. Просто предпочитала менее густонаселенные города. А учитывая проблемы в окрестных деревнях, перенаселенность была выше обычной. Беженцы продолжали прибывать, несмотря на слухи о появлении в городе ал’Тора. Она как раз миновала нескольких из них в проходе между домами слева от неё – семью с грязными, давно немытыми лицами.

Ал’Тор пообещал еду. Это привлекло сюда множество голодных ртов, не желающих возвращаться на свои фермы, даже получив провизию. В деревнях до сих пор было слишком небезопасно, и продовольствие здесь всё еще было в диковинку. Беженцы не были уверены, что зерно не испортится, как часто происходило в последнее время. Но нет, они оставались, наводняя и заполняя все улицы.

Шагая, Кадсуане покачала головой. Эти ужасные «месилки» нещадно цокали по деревянному тротуару. Город был знаменит своими длинными, крепкими тротуарами, позволявшими ходить по улицам, не опасаясь перепачкаться в заполнявшей дорогу грязи. Им могла помочь обычная мостовая, но доманийцы гордились своей непохожестью на прочий мир. Неудобоваримая, острая пища и чудовищные столовые приборы. Столица, основанная в огромной гавани и увешанная легкомысленными флагами. Вызывающие платья у женщин, длинные, тонкие усы у мужчин и тяга к серьгам, сопоставимая с любовью к ним Морского Народа.

Вокруг Кадсуане ветер трепал сотни флагов, и ей пришлось сжать зубы, чтобы противостоять желанию сорвать ненавистный капюшон и подставить лицо ветру. Проклятый Светом океанский воздух. Обычно в Бандар Эбане было прохладно и дождливо. Здесь редко было так жарко, как сейчас. Но, в любом случае, влажность была чудовищной. Разумные люди остаются в глубине материка!

Она миновала несколько улиц, перейдя вброд грязь на перекрестках. На ее взгляд, это было главным недостатком тротуаров. Местным было известно, где срезать дорогу, не утонув в грязи, а Кадсуане, не зная, приходилось шлепать напрямик везде, где можно. Вот почему она отыскала эти «месилки» – башмаки, сделанные по тайренскому обычаю для ношения поверх обычной обуви. Оказалось, удивительно трудно найти торгующего ими купца. Доманийцы, очевидно, ими не интересовались, потому что большинство прохожих ходили по грязи босыми или знали обходные пути, чтобы не пачкать обувь.

Нужное ей место находилось на полпути к докам. Вывешенный перед зданием красивый флаг бился об инкрустированный деревянный фасад таверны, объявляя, что она называется «Любимица Ветра». Кадсуане оставила «месилки» в грязной прихожей и вошла внутрь. Здесь она, наконец, позволила себе откинуть капюшон. Если ал’Тору по какой-то причине вздумается посетить эту самую таверну, ему придется ее повесить.

Общий зал был скорее похож на королевскую столовую, чем на обычную таверну. Столы были застелены белоснежными скатертями, а покрытый лаком деревянный пол натерт до блеска. Стены были увешаны прекрасными натюрмортами: на картине, украшавшей стену за баром, была изображена чаша с фруктами, а на полотне напротив – ваза с цветами. Бутылки на полке за стойкой были почти сплошь винными, лишь несколько из них были с бренди или с настойками.

Худощавый хозяин, Квиллин Тэсил, был высоким андорцем с овальным лицом. Вместе с поредевшей на макушке темной шевелюрой, коротко стриженной на висках, он носил аккуратную седую бородку. Белоснежные кружева выбивались из рукавов его бледно-лилового кафтана, поверх которого был надет фартук. У него всегда были точные сведения, и вдобавок он был готов добывать для нее информацию среди своих знакомых. В самом деле, очень полезный человек.

Он улыбнулся вошедшей Кадсуане, вытирая руки о полотенце, и жестом пригласил ее за стол. Затем вернулся за стойку, чтобы налить для нее вина. Пока Кадсуане устраивалась, на другом конце зала разгорелся громкий спор между парой мужчин. Остальные четверо посетителей – две женщины за одним из столов и еще пара мужчин у бара – не обратили на это ни малейшего внимания. Не научившись оставлять без внимания частые вспышки темперамента, долго в Арад Домане не проживешь. Доманийские мужчины взрывоопасны, как вулканы, и большинство сходились на том, что все дело в доманийках. У этих двоих до дуэли, как было бы в Эбу Дар, не дошло. Вместо этого, покричав пару секунд, они помирились и начали новый спор, кто кого угостит вином. Драки здесь были обычным делом, но кровопролитие – явлением не частым. Раны мешают бизнесу.

Подошел Квиллин с бокалом вина – несомненно, одного из его лучших урожаев. Она никогда от него ничего подобного не требовала, но и не отказывалась.

– Госпожа Шор, – произнес он приветливо, – мне жаль, что я не узнал заранее о вашем возвращении в город! Впервые я прочитал об этом в вашем письме!

Кадсуане приняла поднесенный бокал.

– Я не привыкла всем и каждому докладывать о своих перемещениях, мастер Тэсил.

– Конечно же, нет, – согласился он без малейшего следа обиды в голосе за столь резкий ответ. Ей еще ни разу не удалось вывести его из себя. Это всегда вызывало у неё интерес.

– Похоже, дела в таверне идут отлично, – вежливо заметила она, заставив его обернуться к посетителям. Кажется, они чувствовали себя неловко, сидя за безукоризненно чистыми столами, стоявшими на сверкающем полу. Кадсуане не была точно уверена, в чем причина того, что клиенты избегали «Любимицу Ветра» – невероятная чистота или то, что Квиллин наотрез отказывался нанимать менестрелей и музыкантов для развлечения публики. Он заявлял, что они испортят атмосферу. Пока Кадсуане рассматривала зал, он увидел, что вошедший новый посетитель оставил на полу грязные следы. Было видно, что у Квиллина так и чешутся руки смыть с пола грязь.

– Эй, ты! – крикнул он посетителю. – Будь любезен, вытирай ноги, перед тем как войти!.

Человек застыл, нахмурился, но вернулся и сделал, как было велено. Квиллин вздохнул, обошел стол и сел напротив нее.

– Если честно, госпожа Шор, на мой вкус здесь становится несколько многолюдно. Порой даже не успеваю уследить за всеми посетителями! Люди сидят без выпивки, дожидаясь, пока я их обслужу.