– Вам нужна помощь? Деньги? – напрямую спросил якобы племянник у якобы двоюродного дядюшки.

Сомнения оставались, и немалые. В конце концов, каналы распространения информации в нашем мире порой весьма причудливы. И сведения об истории семьи Белецких могли оказаться у солнечноборского ханыги самым замысловатым путем.

Одно сомнений не вызывало: наличность родственничку явно не помешает. И Сергей решил сразу расставить точки над i. Определить некий модус операнди.

– Не нужны мне деньги… Здоровье не купишь… Да и недолго уж осталось…

Хм-м-м… Ну и чего же тогда желает дядюшка? Поселиться под кровом племянника и развлекать того по вечерам, пересказывая эпизоды семейной хроники?

– И чего же вы хотите… э-э-э… Федор Максимович?

– Предупредить хочу… предупредить… чтобы… кхх-х-хе-е-е… – Речь дядюшки-ханыги, и без того не особо внятная, вновь сменилась приступом кашля.

– Предупредить? О чем? – удивленно спросил Сергей, когда кашель стих.

– О том самом… Беги отсюда, пока не поздно. Бросай все и беги. Думаешь, ты здесь Бога за бороду ухватил? Редактором «Куршевель-Ньюс» стать мечтаешь? Беги, дурак…

Ого… Вот вам и родственник. Угалаев в свое время предупреждал: полностью проект такого размаха в тайне не сохранить, естественно, и для прикрытия разных его аспектов придуманы несколько дезинформаций. И все равно, возможны подходы к сотрудникам, конкуренты не дремлют. Так что, старик, бди. И чуть что – звони по этому вот номеру.

Да уж, подход так подход. Раскопать старую семейную историю, слепить фальшивого родственника – и все для того, чтобы услышать реакцию на название «Куршевель-Ньюс»… Круто.

Только сейчас Сергей отметил любопытный момент: алкоголем от ханыги не пахло. Даже самого слабенького перегара не обонялось. И совершенно отсутствовала характерная для бомжей вонь месяцами немытого тела. Недоработка, уж запах дешевой водки изобразить нетрудно, можно даже в рот ее не брать, пролить на одежду…

– Значит, так, – жестко сказал Сергей. – Сейчас вы встанете и уйдете отсюда. И никогда больше не позвоните в мою дверь.

Самозванец, похоже, не услышал недвусмысленного предложения. Казалось, что он вновь напряженно что-то вспоминает: наморщил лоб, искалеченная рука поползла к виску… Затем заговорил – быстро, сбивчиво:

– Пять лет тебе было… на юге, с отцом… помнишь, как мочалку съесть пытался? А потом трусы в ручейке отстирывал… Помнишь?

Сергей помнил. Еще бы не помнить – самое, пожалуй, яркое воспоминание детства, отнюдь не потускневшее с годами…

Он помнил, однако в этот момент окончательно уверился: перед ним самозванец.

Шестидесятые годы, с такой ностальгией сейчас вспоминаемые… Тогда и произошла история, о которой завел речь ханыга.

Они поехали на юг втроем – отец, мать, пятилетний Сережа. В Абхазию, жили там неподалеку от Сухуми хорошие знакомые отца.

…Огромный старый дом стоял в глубине сада, тоже огромного, – а уж маленькому Сереже сад казался вообще бесконечным. Груши и шелковицы с толстыми, узловатыми стволами – каждой лет сто, не меньше – тянули кроны куда-то высоко, до самого неба. Смоковницы, виноград, мандариновые и ореховые деревья и много, много других диковинок… Через сад даже протекала речка – небольшая, скорее ручей с ледяной, кристально-прозрачной водой. В воде плавали рыбки – некрупные, ярко-пестрые, очень красивые. «Форельки…» – сказал отец удивленно и пообещал вырезать бамбуковую удочку, бамбук рос здесь же, тянулся из земли на окраине сада, у высокого глухого забора, – и оказался, к удивлению Сережи, не желтым, а зеленым, как трава…

Среди всех этих чудес можно было гулять, сколько угодно. И кушать что угодно, не спрашивая позволения…

Нет, мать, конечно же, попыталась не пустить процесс на самотек, наказала строго-настрого: приносить в дом и мыть! Наивная женщина… Ну как тут удержаться, как добежать до дома – если пихаешь в рот сладчайшие, лопающиеся в пальцах ягоды шелковицы, а рядом – только руку протянуть – висят манящие луковки инжира, а чуть дальше со старой груши осыпаются переспевшие, медовые плоды…

Он перепробовал все, до чего смог дотянуться. И не просто попробовал, основательно так подкрепился, от души… Желудок уже налился нехорошей тяжестью, когда Сережа отыскал в глубине сада диковинные огурцы – мощные плети обвивали решетчатую, из жердей сделанную опору, с них свисали громадные, непредставимых размеров плоды.

Есть уже абсолютно не хотелось, но он все-таки открутил один чудо-огурец, влекомый не голодом, скорее любопытством. Запустил зубы – тьфу, горечь страшная! И зачем такое растят? А внутри, под скушенной зеленой шкуркой, обнаружилось нечто любопытное… Сережа счистил, сковырял тугую оболочку плода: ну точно, мочалка! Самая натуральная банная мочалка, такая же висит у них в ванной, только у этой не пришиты на концах петли из тесьмы.

Это было чудо – сами собой растущие мочалки! Настоящее чудо!

Закончилось чудо отнюдь не чудесно… Весьма прозаически закончилось – жесточайшим поносом. Процесс начался взрывообразно – даже трусики Сережа снять не успел.

Он забился в самую гущу зеленых джунглей, обуреваемый диким стыдом. Позор, какой позор для почти взрослого человека, не первый год умеющего пользоваться горшком…

Показаться таким на глаза родителям было решительно невозможно. Он помылся в той самой речушке, взвизгивая от обжигающе-холодной воды. Там же устроил первую в жизни стирку, а потом ждал, когда высохнет разложенная на горячих камнях одежда.

Мать уже волновалась, ходила по саду, громко звала сына – он не откликался до тех пор, пока не смог выйти во вполне пристойном виде. Был отруган, конечно, за долгое отсутствие, но лишь за него – и втайне гордился своей маленькой победой.

Пожалуй, это стало самым ярким воспоминанием детства, другие события, происходившие с ним в пятилетнем возрасте, Сергей Белецкий позабыл или помнил весьма смутно…

Но самое-то главное – он про этот эпизод не рассказывал! Никому никогда! Ни родителям, ни тем более приезжим дальним родственникам. И позже, повзрослев, – не рассказывал. Отчего-то дикое чувство стыда с годами не начало вызывать смех, и ситуация казалась такой же постыдной.

Откуда же ханыга знает? Какой бы крутой ни была служба разведки у конкурентов – ну никак не смогла бы она раскопать случайного свидетеля той стирки, даже если таковой и скрывался в кустах…

Ответ существовал, но явственно припахивал фантастикой. Причем не научной, скорее мистической…

Экстрасенс – понял Сергей. Телепат, ясновидец или кто-то в том же духе… Ничего он не знал, когда пришел сюда, – все вытащил из головы хозяина. И имя деда, и историю Великого Абхазского Поноса.

Иного объяснения нет и быть не может.