— Мне очень жаль, что вам с Ксаном пришлось при этом присутствовать, — Лангвад устало улыбнулся и поцеловал руку Анны. — С добытчиками мурана всегда было много хлопот, особенно у меня, но теперь я совершенно уверен, что справлюсь с ситуацией.

Молодой волшебник провел пальцем по испещренной царапинами пластиковой столешнице, а потом поднял насмешливый взгляд на Себастьяна.

— С этой конкретной добытчицей справиться будет трудновато, Ботаник, так что пока ты король только в своем воображении. Что между вами за терки, как любит говорить майор?

Ученый внезапно смутился и начал суетливо складывать в стопку пластиковые листы с длинным перечнем претензий.

— Ничего такого, просто мы с Оливией когда-то вместе учились в Имперской академии.

— Вот как? Дети шахтеров с далекой необжитой планеты имеют возможность учиться в академии на Абсалоне?

Себастьян перестал шуршать пластиком и ненадолго задумался.

— Не знаю, я всегда думал, что обучение Оливии Данли оплатил Фонд…

Брат и сестра молча обменялись взглядами.

Глава 9

Ночь в Мурановой долине наступала внезапно. Еще минуту назад поселок был погружен в затяжные сумерки, а потом вдруг все вокруг накрывала непроглядная тьма. У Кали не было естественного спутника, только слабо мерцала на черном небосклоне орбитальная космическая станция, да временами поднималось вдали желтовато-багряное зарево над действующим вулканом. Часть долины освещали мощные космодромные прожектора, а разряды молний позволяли на мгновение увидеть вдалеке силуэт горной гряды.

Вымотанный морально и физически Себастьян с облегчением закрыл за собой дверь хозяйских апартаментов, искренне надеясь, что сегодня его больше никто не потревожит. Добыча мурана возобновилась, все службы нормально функционировали, и Оливия Данли, слава небесам, больше не попадалась ему на глаза. После того, как в базальтовую твердь были забиты многочисленные длинные сваи, начался монтаж огромной новой теплицы. Работы прекратили только из-за наступления темноты.

Устало нащупывая застежки комбинезона, Себастьян с досадой заглянул в комнату для личной гигиены. Омовение на Кали не доставляло никакого удовольствия, потому что тут царил строгий закон экономии воды. Ее до сих пор привозили сюда кораблями и частично синтезировали в местной лаборатории. Жидкость, стекавшая с горных склонов планеты, использовалась колонистами исключительно для технических нужд и даже после многократной очистки оставалась лишь условно пригодной.

Есть Себастьяну совершенно не хотелось, но жажда мучила его весь день. Глядя в окно на дикий, суровый пейзаж, он с тоской вспоминал щедрый, яркий магический мир, который недавно покинул, и с новой силой мечтал в него вернуться. Лангвад снял крышку со специального охлаждающего сосуда для питьевой воды, поднес его к губам и обомлел. При вспышке очередной молнии на значительном удалении от поселка стали отчетливо видны две фигурки без защитной одежды и дыхательных масок.

На открытом пространстве стрелы громоотводов были установлены только рядом с накопителями энергии, и мощные разряды уходили просто в землю. Пешком передвигаться по долине категорически воспрещалось, потому что смерть человека от удара молнии была неминуема. Все работы на местности производились в специальных скафандрах, которые выдерживали до нескольких попаданий без риска для жизни, и только на территории поселения, где металлические стержни составляли своеобразную заградительную сеть, можно было безопасно ходить по улицам.

Себастьян отшвырнул сосуд с питьевой водой и бросился к выходу. На улице рядом с пансионом для гостей стояло его личное транспортное средство. Эти вездеходы с огромными колесами и вычурным названием «Excursor Cagliostro» были созданы специально для экстремальных условий планеты, и здесь ими пользовался каждый. Вездеходы собирали из сверхпрочных пластиковых деталей, а на крышу кабины устанавливали стрелу громоотвода, от которой металлические цепи через изоляционный материал были проложены до самой земли и волочились сзади за машиной.

Лангвад гнал свой «Калиостро» на предельной скорости и уповал только на чудо. За время перелета он подробно описал большинство здешних опасностей, разжевал все правила, которые необходимо было соблюдать на планете, убедился, что брат и сестра поняли каждое слово. Он с самого начала не хотел, чтобы Анна сопровождала его в этой поездке, но она все равно настояла. Себастьяну казалось, что волшебники следуют какому-то определенному плану, в который его не посвятили, чтобы он не путался у них под ногами.

Черное полотно неба разорвал похожий на гигантское насекомое разряд убийственной мощи, и на глазах у потрясенного Себастьяна ударил прямо в хрупкую девичью фигурку. Молодую волшебницу окутало нестерпимо яркое сияние, и Лангвад налег на рычаги управления в попытке выжать из двигателя все возможное. Внезапно Анна вскинула руки, оттолкнула от себя потрескивающую световую оболочку, и огромная шаровая молния устремилась навстречу вездеходу. Огромная машина содрогнулась всем корпусом, словно на полном ходу налетела на препятствие.

Себастьян не был пристегнут к креслу водителя. Его бросило вперед и в сторону, а потом он оказался на полу. Инстинктивно свернувшись в комок, он ожидал неизбежного возгорания, даже взрыва, но вокруг царила тишина, лишь сухо пощелкивал на крыше кабины преобразователь энергии. Лангвад рискнул, наконец, распрямиться и взглянуть на последствия катастрофы.

— Что за… Как такое возможно?!

Его «Калиостро» целый и невредимый стоял на том же самом месте, с которого он начал свою безумную гонку по ночной равнине. Не успел Себастьян прийти в себя и выбраться из машины, как совсем рядом вместе с яркой вспышкой появился Ксан. Он оглядел вездеход, потом поднялся по лесенке и распахнул дверь кабины.

— Ботаник, ты цел? У тебя все в порядке?

— Я… — голос Себастьяна сорвался на фальцет, и он попробовал снова. — Я-то цел, а что вы делали ночью на равнине? Искали смерти?! Здесь нужно соблюдать правила, иначе не выживешь!

— Эти правила для обычных людей, мой друг, а нам с Нэн нужны особенности здешней природы, чтобы проверить свои силы. Планета не опасна для таких, как мы…

— Не опасна?! Ты издеваешься? Опасность — ее