Оливии Данли был нелегкий характер, поэтому с мужчинами ей не везло, но так фатально она еще не ошибалась…

Глава 10

За шесть дней, которые Николас провел в резиденции Мортимеров, он не раз убедился, что у друзей его молодой жены поистине мертвая хватка. Не особенно считаясь с его недомоганием, они настойчиво и целенаправленно расспрашивали Ника до тех пор, пока не удовлетворялись ответом. Взамен ему рассказывали удивительные истории о волшебниках и эльфах, о Дверях, ведущих в иные миры, и далекой планете Земля. Они подтвердили абсолютно все, что открыла ему в тайном завещании мама.

Когда Нику, наконец, позволили покинуть дом Себастьяна, он знал уже намного больше, чем ему хотелось бы, и чувствовал себя трижды предателем. Он поспешил вернуться к работе, но так и не сумел полностью сосредоточиться на проблемах состоятельных клиентов. Ник все еще чувствовал слабость, его изнурял постоянный жар в крови, а мысли были целиком заняты делами семьи. Трех семей, если быть точным, и к каждой из них он теперь имел непосредственное отношение.

Подходила к концу четвертая декада со дня отлета Анны на Кали, и Ник считал уже не дни, а часы до ее возвращения. Он доверил Синтии и Гастону все текущие дела, потому что был твердо уверен: если ему придется срочно покинуть Форк, Абсалон или даже Империю, созданная им контора уцелеет. Пока бывшие помощники трудились на 57 этаже инсулы «Кордилина», он сам предпочитал проводить время совсем в другом месте.

Уже несколько лет, как только появлялась возможность, адвокат Николас Холдер спускался на нижние уровни Муравейника и там, в маленькой душной комнатенке на задворках дешевой забегаловки, давал бесплатные юридические советы всем, кто в них нуждался. На двери не было ни таблички с его именем, ни определенных часов приема, но стоило Нику появиться, как слух моментально разносился по окрестным кварталам, и люди шли к нему нескончаемым потоком.

Пока еще была возможность, Ник приходил сюда каждый день, чтобы успеть сделать, как можно больше. В Муравейниках больших городов люди не жили, а выживали, и Холдер, как никто другой, знал, чем им можно помочь.

В этот вечер Николас засиделся допоздна. От непроходящей усталости ломило виски, жар волнами прокатывался по телу, он все время глотал воду со льдом, но не уходил домой, потому что с некоторых пор его стало тяготить одиночество. Облепленная старыми плакатами пластиковая дверь внезапно с треском распахнулась, но на пороге остановился вовсе не очередной посетитель, а человек, которого Ник никогда не ждал и не желал видеть.

Этьен Де-Ар был одет вызывающе дорого и ярко контрастировал с нищетой и запустением Муравейника. Он с отвращением оглядел жалкую обстановку, ногой придвинул к себе видавший виды пластиковый стул и уселся на него, закинув ногу на ногу. Тесный предбанник мгновенно опустел, из распахнутой настежь двери потянуло запахом пива, пота и дешевого курева. Отец и сын молча смотрели друг на друга.

— Здравствуй, Николас. Меня не удивляет, что ты до сих пор якшаешься со всяким сбродом. Всех, кто здесь родился, так и тянет к грязи и смраду этой помойки, — впервые в жизни Ник не поднялся при встрече с отцом и не ответил на приветствие. Он продолжал сидеть, откинувшись на спинку видавшего виды рабочего кресла, и рассматривал человека, который по прихоти Судьбы являлся его самым близким родственником. Ник не чувствовал к нему ни привязанности, ни уважения, ни ненависти. Он даже внешне не был на него похож. — Ты паршиво выглядишь, Николас, наверняка подхватил здесь какую-нибудь заразу. Прежде чем явиться в мой дом, наведайся в медицинский департамент и пройди все положенные процедуры, иначе тебя не пустят на порог.

Ник подавил вздох. Он не собирался являться в резиденцию Де-Ара, которую покинул почти пятнадцать лет назад, и что-то в его отстраненном взгляде насторожило Этьена. Он, как дикий зверь, всегда остро чувствовал опасность.

— Смотришь так, будто хочешь меня съесть.

— Никак не могу решить, с какого места начать, — сквозь зубы процедил Ник и прикрыл глаза, чтобы не видеть надменное холеное лицо.

Этьен рассмеялся резким, неприятным смехом.

— Я тебе не по зубам, крысеныш, так что не зарывайся! Ты живешь и дышишь только потому, что Я тебе это позволяю.

Не открывая глаз, чтобы невзначай не выдать свои мысли, Ник подумал, что сейчас все как раз наоборот. Он сам просил оставить Этьена в живых, не пошел на сделку с совестью. Наверняка сглупил…

— Зачем ты сюда пришел?

— Зачем пришел? — Де-Ар демонстративно водрузил ноги на стол, но Ник даже бровью не повел — Я удостоил тебя визитом, чтобы сообщить о своем решении. Ты больше не будешь растрачивать себя, защищая интересы всяких ничтожеств, поиграл в адвоката и хватит. На ближайшей Ассамблее я намерен объявить тебя своим наследником.

— У тебя уже есть наследник, а я всего лишь бастард.

Этьен скорчил презрительную гримасу.

— Морис — просто кусок дерьма, ни на что не годен, как и его мамаша. А ты сын Корделии Мортимер, у тебя есть мозги и характер!

Николас ощутил резкий укол в сердце. Его встревожило не то, что отец сказал, а время, которое он для этого выбрал. Почему именно сейчас? За каждым громким заявлением Этьена всегда следовала расправа с теми, кто стоял у него на пути. До сих пор Ник считал себя просто разменной монетой, но неожиданно оказалось, что он был резервной валютой. Де-Ар признал его сыном Корделии, а значит, прежний Мортимер стал ему не нужен. Если его тетя Изабель находится под охраной Брадота, а Брианну до сих пор не нашли, остается Себастьян, и его только что списали со счетов. Но рядом с ним сейчас Анна и ее брат!

Ник изо всех сил старался не выдать охватившей его паники. Сердце скакало, как испуганный кролик, но мозг работал четко, просчитывая