- Да, но как ему удалось достать их с такой глубины? Неужели он рыбу там ловил?.. - Невольно мне вспомнилась злосчастная судьба Поликрата. - Но разве с плотины можно что-нибудь поймать?

- Да нет же, какая там рыба?! Ведь протока-то со вчера как обмелела, в ей теперь ни капли воды, - принялась обстоятельно

объяснять служанка. - А все мельник - пришел да и закрыл затвор плотины, потому как мельничное колесо, будь оно неладно, сломалось, а его, колесо-то это, иначе никак не можно ремотировать. Видать, Ян и нашел их на дне... Ну, ножницы эти... Я, пан, допытаюсь у его, когда явится... Они ведь аккурат сейчас опять затвор открывают...

Тут только я заметил, что в доме царит какая-то непривычная тишина, - выглянул из окна, и взору моему представилось грустное зрелище: вместо шумного и бурного потока по обмелевшему руслу, усеянному бутылочными осколками и ржавыми консервными банками, змеился тоненький немощный ручеек.

Потрясенный этим почти невероятным стечением обстоятельств, я на несколько минут утратил дар речи и в тот же день под впечатлением случившегося рассказал всем своим знакомым о странном происшествии. Они же смеялись мне в лицо, нисколько не сомневаясь, что я блефую. Однако мне в тот вечер было не до шуток, ибо и тогда и сейчас все, имеющее хоть какое-нибудь отношение к истинному оккультизму, окружено в моих глазах почти священным ореолом, так что я и мысли не мог допустить, чтобы, подобно скудоумным мещанам, зубоскалить по поводу тех таинственных феноменов, которые должны были бы вызывать у них мистический трепет.

Трость, пенковый мундштук, старинные садовые ножницы - все это вещи, могли бы возразить мне, из-за потери которых никто не будет поднимать шум, и если эта пресловутая тибетская магия способствует возвращению лишь старого, никому не нужного хлама, то... Ну что же, тот, у кого язык повернется сказать это - а такие нашлись, - не сумеет оценить всю грандиозность случившегося!

Ибо на этих трех, кажущихся такими пустяковыми, происшествиях покоится величественный философский храм, взметнувший свои готические шпили до самого неба!

Никакая другая, произвольно выбранная геометрическая фигура, перенесенная в сон с помощью самовнушения, не давала ровным счетом никаких результатов - в этом я убедился на собственном опыте, в ходе многочисленных экспериментов. В конце

концов я пришел к выводу, что странные эти феномены с возвращением потерянных предметов являлись результатом некой неведомой связи, своего рода таинственного резонанса, происходящего между бессознательным магическим импульсом человека и янтрой. Но какие факторы приводили в действие сей метафизический механизм?

Мне кажется, в случае с мундштуком возникла некая причинно-следственная цепь, неизбежным результатом которой явилось то, что я и кельнер были магнетически притянуты друг к другу подсознательным настроем одного из нас, а может быть, обоих... Однако какими посю- или потусторонними связями объяснить тогда феномен чудесным образом вернувшихся ножниц? Кто сломал мельничное колесо? А ведь не случись эта поломка, и ножницы так и остались бы лежать на дне протоки! Во всяком случае, я не представляю, благодаря какому еще стечению обстоятельств они могли бы ко мне вернуться. Может быть, это я повредил колесо? Неким бессознательным магическим действом? Вряд ли! Можно было бы, конечно, сказать, что колесо сломалось само по себе и янтра тут ни при чем. Очевидно, в нем уже давно имелась трещинка, которая день ото дня становилась все больше и больше, пока...

Думаю, дело было так: садовые ножницы я уронил не «случайно», а потому, что должен был это сделать!.. Да, да, должен, принужденный тем темным внутренним «знанием», которое провидело, что я, в надежде вернуть потерянные ножницы, прибегну к помощи чудодейственной янтры - да, но это всеведущее «знание» с тем же успехом могло провидеть, что ножницы так или иначе найдутся, так как вода в протоке будет перекрыта из-за неизбежной поломки мельничного колеса...

Впрочем, могло быть и такое: ведь мне самому - не важно, действовал я по своей воле или же нет! - никогда бы не пришло в голову превращать потерю ножниц в исходный пункт для магического эксперимента с янтрой, если бы их возвращение не казалось чем-то совершенно невозможным, граничащим с чудом! В общем, вся эта история была чрезвычайно странным и запутанным хитросплетением причин и следствий...

Разумеется, особого труда не представляет сколь угодно долго множить «дурную бесконечность» самых фантастических версий случившегося и, все больше возносясь к зыбким сферам метафизического, туманно объяснять природу этих загадочных феноменов теми или иными «трансцендентальными предпосылками». Вот только кто из смертных может с уверенностью сказать, какие из них истинные!..

В древности о пифиях и оракулах слагались легенды. В наше время полку ясновидящих прибыло, вот только паранормальные способности новоявленных прорицателей направлены в основном на то, чтобы, наобещав наивному и легковерному обывателю златые горы в виде наследства, крупного выигрыша и т. д., подвигнуть его на более или менее солидное жертвоприношение, желательно в виде денег. Однако речь здесь пойдет не об этих «духовно инспирированных» шарлатанах - наверное, каждый из нас имел печальный опыт общения с ними. У нас они пока еще ютятся где-нибудь на окраине, под самой крышей многоэтажных, перенаселенных домов, зато в Париже у них вполне респектабельные приемные, ну а в Англии они уже дают объявления в «Occult Review»[179]. И всеми ими, конечно же, движет отнюдь не любовь к искусству, а самая неприкрытая жажда наживы, и они ее удовлетворяют - одни более полно, другие менее, в зависимости от глупости своей клиентуры. Однако завидовать им не стоит: по работнику и оплата. Печально другое: эти жалкие шарлатаны окончательно скомпрометировали в глазах неискушенного люда все сокровенное, неведомое, оккультное, и теперь то, что богобоязненный обыватель привык именовать «мистикой», несет на себе позорное клеймо суеверия, мошенничества и обмана и является трясиной в самом худшем смысле этого слова.

Тем не менее нет никаких сомнений в том, что человеку изначально присуща некая таинственная способность, которая по праву может называться ясновидением. Конечно, безукоризненно доказанные и признанные научным фактом случаи проявления этого феномена крайне редки. Впрочем, их и не может быть много, но даже одного исторически засвидетельствованного случая со Сведенборгом вполне достаточно, чтобы в значительной мере способствовать более серьезному отношению к ясновидению. И хотя эта история достаточно широко известна, будет,

наверное, нелишним привести здесь слова Канта (!), который пересказал ее в своем письме к Шарлотте фон Кноблох: «Однако следующее происшествие кажется мне, не в пример другим, заслуживающим самого пристального внимания, ибо достоверность его не оставляет ни малейшей лазейки для сомнения. Это случилось в конце сентября 1759 года, в субботу, в четыре часа пополудни, когда господин фон Сведенборг, прибыв из Англии, сошел на берег в Гётеборге. Наряду с пятнадцатью другими именитыми персонами он был приглашен к господину Уильяму Кастелу. Около шести часов вечера господин фон Сведенборг внезапно вскочил и покинул гостиную, а когда вернулся, на нем лица не было. На встревоженные вопросы присутствующих он ответил, что как раз сейчас в Стокгольме, в районе Зюдер-мальм (Стокгольм находится более чем в 50 милях от Гётеборга), вспыхнул опасный пожар и что огонь быстро распространяется. Господин фон Сведенборг не находил себе места и часто выходил из гостиной. Через некоторое время он сообщил, что дом одного из его друзей - Сведенборг назвал имя этого человека - уже обратился в пепел и та же опасность угрожает сейчас его собственному жилищу. В восемь часов, в очередной раз покинув гостиную и вернувшись, он радостно воскликнул: "Слава богу, пожар потушен! Огонь удалось остановить за три двери до моего дома!"