— Благодарю, — дракон поднял мое лицо за подбородок. И я скорее угадала, чем услышала, как задохнулся Петтер.

Непреклонно сжав губы, я спокойно и открыто взглянула в глаза Исмиру. Было время, когда я многое бы отдала, лишь бы… Но теперь поздно.

И он отступил — дернул уголком рта и отвернулся.

— Мирра, я заберу вашего сына и прилечу за вами к хель. Боюсь, скоро вам придется выполнить свое обещание.

— Хорошо, — я кивнула и принялась привязывать шляпу теплым шарфом. Перчатки на меху, саквояж с лекарствами, пучок зелени в подарок Альг-иссе…

Надеюсь, у Петтера есть теплая одежда?

— Ни пуха, ни пера! — сухо пожелал Исмир, закрывая за нами дверь.

— К йотуну, — откликнулся Петтер, беря меня за локоть…

Надо думать, Петтер научился читать мои мысли. Или, по крайней мере, обладал отличной памятью. Ни о чем не спрашивая, он остановился у булочной. Несмотря на поздний час, окна еще светились.

— Что вы будете? — спохватился Петтер, уже открыв дверцу авто.

Я представила сладкое изобилие на витрине и сглотнула голодную слюну. Мне мерещились ароматы: ваниль, курага, изюм, миндаль… Взбитая пена белковых пиков, плавная нега масляного крема, рассыпчатый бочок песочного пирожного…

— Все! — выдохнула я так сладострастно, что юноша не сдержал улыбки.

— Как прикажете, госпожа моя! — шутливо отсалютовал он и ушел, а я осталась сидеть, смакуя непривычное ощущение заботы обо мне. И это было куда слаще медовой пахлавы!..

Петтер объявился нескоро, зато нагруженный пакетами так, что из-за них едва виднелась его макушка, украшенная фуражкой, как торт вишенкой.

— Петтер, вы решили накормить полк? — поинтересовалась я, когда он сгрузил все это богатство на заднее сиденье.

И тут же поняла, что напоминание о полку было лишним. Петтер помрачнел.

— Вас одну, — не поддержал шутку он, заводя мотор. Хмурая морщинка меж бровей, аромат кофе и горького апельсина с сухим и песочным привкусом ветивера…

Юноша на меня не смотрел, сосредоточенно крутя баранку.

Я стащила из пакета обсыпанный маком бублик, откусила кусочек.

Покосилась на Петтера. И вдруг остро захотелось прижаться к его груди — прижаться изо всех сил, спрятать лицо и молчать. Просто наслаждаться знакомым запахом и чувством защищенности…

Я встряхнула головой, отбрасывая глупое желание. Боги, милосердные мои боги, я же взрослая и разумная женщина! Откуда такие порывы?!

Наверное, я просто устала быть сильной… Точнее, казаться таковой.

Дальнейшее запомнилось мне кусками, похожими на яркие лоскутки.

Моя голова на плече у Петтера (каюсь, не смогла сопротивляться искушению!), слипающиеся глаза, безликие дома за окном…

Наверное, в какой-то момент я все же задремала, потому что в себя пришла от хрипловатого голоса Петтера.

— Мирра, — позвал он тихо, — просыпайтесь!

— Я не сплю, — откликнулась я, украдкой зевая. С некоторым сожалением подняла голову и огляделась. Темные здания с крошечными оконцами, высоченные заборы, редкие газовые фонари. — Где мы?

— В порту, — признал Петтер, кажется, с некоторым смущением. — Я снимаю здесь сарай. Ну, мастерская и ангар…

От него вдруг потянуло смолистым — теплым и колким — ароматом сосен. Светло, прозрачно и высоко-высоко…

И я не выдержала. Притянула его к себе — и поцеловала, насколько хватило дыхания.

— На удачу, — объяснила я, отдышавшись. Медвяное благоухание мускатного шалфея пьянило не хуже вина.

Петтер молчал, крепко меня обняв. Какие-то рычажки и рукоятки больно впивались в бок, однако меня это не особенно беспокоило.

Все так невпопад, так неправильно, так нелепо! Женщина за тридцать — и молоденький мальчик! Но больше мне с собой не справиться… Глупо, правда?

— Нам нужно спешить, — шепнул Петтер, даже не делая попытки меня отпустить.

— Нужно, — согласилась я, не двигаясь.

Закрыть глаза — и дышать. Чувствовать. Жить.

Потом — спустя то ли мгновение, то ли полчаса — он неохотно разжал объятия, отодвинулся. И то лишь потому, что в стекло настойчиво постучали.

— Эй, парнишка, — произнес чей-то грубый и неуместно веселый голос. — Хватит уже, выбирайтесь. Вы ж не миловаться сюда приехали!

Петтер покраснел жаркой волной, прикусил губу.

Окликал нас мужчина средних лет в военной форме со споротыми знаками различия. Надо думать, сторож или кто-то его заменяющий.

— Привет, Тень Волка! — ухмыльнулся он, когда Петтер помог мне выбраться из авто.

Где-то вдали слышались голоса, поющие нетрезвую песню, резко пахло дешевым вином, машинным маслом и человеческими испражнениями (а может, и не только человеческими).

М-да, уютное местечко!

— Почему «тень волка»? — удивилась я вполголоса и тут же обругала себя за недогадливость. Знала же трактовку имени Ингольва!

— Господин полковник — «Королевский Волк», — ровным тоном объяснил словно заледеневший Петтер. — А я — его тень.

Непослушная тень, своевольная…

От Петтера пахло горьковатым табачным дымом — и сладковато-землистым ароматом свежих табачных листьев.

— Ага, — подтвердил незнакомец. Судя по неопрятной бороде и алкогольному амбре, от которого буквально резало глаза, он пил так давно, что теперь ему уже море было по колено. И уже Петтеру: — Ты чего бабу-то притащил? Неужто кататься?

На «бабу» возмущаться я не стала. Здесь совсем иные правила, так что лучше предоставить Петтеру самому вести разговор.

— Нужно, — кратко ответил Петтер и полез на заднее сиденье за вещами. — Проводи нас до ангара, будь другом!

— Другом? — переспросил мужчина с непонятной интонацией и махнул рукой. — Ладно, идем! Что уж.

Мы пробирались такими закоулками, что Петтеру приходилось вести меня за руку. Кажется, он охотнее понес бы меня, только бы не отвлекаться всякий раз, когда я спотыкалась. Однако приходилось нести саквояж, пакеты с едой, еще какие-то свертки…

Хорошо хоть знакомец Петтера помог.

Наконец мы остановились у темного здания и Петтер, сгрузив на мужчину (так и оставшегося неназванным) свои вещи, принялся возиться с замком.

Войдя внутрь, я остановилась, с интересом оглядываясь. Здесь были одинаковые грузовые ворота с обеих сторон, множество всевозможного хлама, сваленного грудами по углам или заботливо рассортированного на расстеленной парусине…

Я сморщила нос — пахло железом, смазкой, резиной и еще боги весть чем — резко и удушливо.

— Можно, я подожду снаружи? — спросила я, стараясь дышать ртом.