Мне не нравится то, как она смотрит, мне больно от её взгляда, в отражении которого я вижу себя как чужака. И я понимаю, что выбрал не ту тактику — так не пойдёт, она не та женщина, которой нужно подчинение. Прессинг только ухудшает нашу, и без того сложную и адски запутанную ситуацию.

Ищи, Алекс, думай, анализируй, отыщи тот единственный путь, который приведёт вас обоих в то место, где хорошо будет обоим, куда вернётся всё, что было потеряно, но где уже больше не будет ни страхов, ни недоверия, ни дистанций и расстояний между вами, ни географических, ни духовных!

И я вспоминаю то, чем привлёк её однажды: нежность, ласковость и секс, хороший, качественный секс. Не мудрствуя лукаво, решаю и в этот раз идти тем же путём:

— А теперь давай-ка займёмся тем, что получается у нас лучше всего!

— И чем же?

— Любовью!

RHODES — You & I

Мы лежим в постели, сжимая друг друга в объятиях, сейчас около двух часов ночи, время для сна, но ни один из нас не способен на него. Мы занимались любовью, невзирая на не самое, казалось бы, подходящее время для этого, учитывая произошедшую сутки назад трагедию, но я чётко ощущаю потребность поддерживать с Лерой связь хотя бы так, хотя бы через секс. Но даже этой физической близости нам мало, поэтому наши ноги сплетены, ступни касаются друг друга, я сжимаю свободной рукой её ладонь и, не сдерживая себя, не боясь показаться слишком одержимым ею, целую её пальцы, ладонь, запястье, бесконечно долго…

Я был груб с ней, слишком жёсток, не знаю с чего вдруг во мне включился Александр Соболев, потому что я искренне всегда хочу быть и оставаться для неё только Алексом, хочу быть только таким, каким она узнала меня в 25 лет… Я и сам скучаю по себе тому, открытому, справедливому, полному надежд и правильных убеждений, чуждому эгоизма, циничности, жёсткости, а порой, даже и жестокости, чёрствости… Я не нравлюсь себе таким… Не таким хотели бы видеть меня мои отец и мать, и сейчас в 37 мне самому не ясно, как так вышло то, что я стал тем, кем стал…

Внезапно тихий вопрос:

— Кто эта девушка, Мия?

— Не понял?

— Заплаканная девушка в фойе, кто она?

О, Господи…

Я долго молчу, потому что мне нечего сказать. У неё есть вопросы ко мне, и это не просто желание что-либо обо мне знать, это вопросы- упрёки, вопросы-претензии, и у меня, честно признаться, совсем нет оправданий. Нет ответов, таких, какие устроили бы её и дали мне покой, потому что я уже знаю: пока она такая как сейчас, недоверяющая, сомневающаяся, упрекающая, страдающая от своих страхов, я буду и дальше биться головой о бетонную стену непонимания…

Поэтому я отвечаю так, как считаю единственно верным и правильным:

— Лера… Лера, моя, Лера… Лерочка… Ты одна во всём свете такая… странная, непохожая на других… Ты необъятная и скомканная в маленькой коробочке своих принципов, чужих принципов, мнений и взглядов, ты бесконечная и осторожная, ты мудрая и глупая… Глупая, потому что никак за все эти годы, преодолев все наши ямы и пропасти, пережив все потрясения, вытащив меня с того света, ты так и не поняла главного — ты уникальная, ты единственная, ты одна из всех трёх миллиардов, кто нужен мне!!! Ведь я просил тебя, сколько раз просил: не уходи, просто не бросай меня, будь рядом и, если ошибаюсь, помоги, подскажи, поддержи, только не бросай… Разве ты не видишь, не понимаешь, не чувствуешь что не могу, ну не могу я жить без тебя, ходить по этой земле и знать, что кто-то другой обнимает тебя, кто-то другой целует твои губы и делает тебе детей, Лер… Это ведь так больно… Да ты теперь и сама уже знаешь…

— Знаю… — тихо шепчет, и я к своему ужасу чувствую губами влагу на её щеке…

— Только не плачь, прошу тебя, не надо…

Но она всхлипывает, прижавшись лицом к моей груди — ищет защиты, успокоения, исцеления всем своим болям, и в это мгновение я уверен, что смогу, сумею дать всё, что ей нужно…

В среду, сразу после ланча, мне звонит Пинч:

— Здорово, Алекс. Отличные новости: мы нашли то, что искали.

— Ты о чём?

— Забыл? О секретном охраннике для твоей дочери Лурдес.

— А, да, конечно. Но теперь мне нужен такой человек и для Аннабель тоже, и для Сони.

— В общем, смотри: девушка, иммигрантка из Израиля, имеет опыт военной подготовки, служила в армии, владеет навыками рукопашного боя, отлично управляется с оружием, стреляет метко, соображает хорошо. Здесь пыталась устроиться в ФБР — не вышло, в настоящее время работает в полиции, но её файл мы можем стереть и засекретить. У тебя она будет просто няней. Что думаешь?

— Думаю, что вариант хороший. Я могу её увидеть?

— Разумеется, пришлю к тебе в офис на собеседование.

— Не нужно, я сам заеду к тебе, назначь нам встречу.

Девушка совсем не похожа на то, что я себе представлял: никакого поджарого тела, мужественных черт лица, спортивного телосложения. Кандидатка в охранники — пышногрудая, широкобедрая шатенка с большими глазами, улыбчивая и приятная в общении.

— Как ваше имя? — спрашиваю.

— Кристина.

— Расскажите мне о себе, Кристина.

— Мне 27 лет, я не замужем, детей нет. В настоящее время работаю в полиции — дорожный патруль, но в будущем рассчитываю перейти в отдел расследований и желательно уголовных.

— Почему именно уголовных?

— Мне интересна психология преступлений, особенно убийств. Хочу копаться в этом, отгадывать, почему и как человек их совершает.

— Это большая ответственность. Ошибиться легко, а ошибка будет иметь чудовищные последствия — невиновный может быть наказан, а виновный отпущен на свободу. Не боитесь вершить чужие судьбы, брать на себя право решать, кому быть виноватым, а кому нет?

— Ну, не я это буду делать, а суд…

— Все мы прекрасно знаем, как работает система. Думаю и вы тоже уже в курсе.

— В общих чертах, но я за справедливость, поэтому и хочу принимать в этом участие.

— Вам Пинчер рассказал о моей проблеме?

— Да, у вас похитили дочь, всё решилось благополучно, но вам не хотелось бы повторения ситуации.

— Как и чем вы сможете мне помочь?

— В моём присутствии ребёнку мало что будет угрожать: я в состоянии дать отпор подготовленному мужчине, или двум-трём регулярным посетителям спортзала; в моём резюме вы найдёте список наград, полученных в единоборствах, первые и вторые места в соревнованиях по стрельбе, как в пулевой из нарезного оружия, так и в стендовой из гладкоствольного. Кроме того, как я уже упоминала, увлекаюсь криминальной психологией.

— Но навыков непосредственно охраны у вас нет?

— Есть, но эту информацию я не могу раскрывать.

— Тем не менее, именно она меня и интересует.