нездоровая экология виновата. А иной раз могут и нарочно травануть. На меня как-то дихлофосом брызнули — прямо в нос, мерзавец норовил.

— А, да… — Катрин сжала виски.

Разгадка была где-то рядом, разум и память напряглись, заскулили от непомерного усилия… Не получалось. Яд… Но почему яд? Тот доктор со странной кличкой отравил? Зачем? Нет, это не разгадка, а так, намек о неочем.

— Не выходит? — посочувствовал феллах. — Вы не мозгой и гримасой бровей вспоминайте, а поглубже, издушно, так сказать. Ничего, какие ваши годы, молодая госпожа. Отвлекитесь, развейтесь. Вот про каре бы мне еще объяснили. Отчего все войско в большой квадратец не выстроить и не ударить единым духом? Я на Хеопсе всю задницу отсидел, дожидаясь решительных результатов битвы. Чего так затягивать? Или воинам оплата повременная?

— Трудности маневрирования — машинально пояснила Катрин. — Большому каре трудно двигаться координировано, строй рассыпается и неизбежно внутрь него норовит прорваться кавалерия. В данном случае мамлюки. Все началось утром и без особой спешки. Головной шла дивизия Дезе, ее прикрывали колонны дивизий Дебуа, Репье и двух других генералов. Фамилии, пардон не вспомню. Головная колонна прошла вне досягаемости укрепленного лагеря ваших каирских ополченцев. Артиллерии там было порядком, но вся на морских лафетах, оперативно передвигать батареи практически невозможно. Маневрируя без стрельбы, французы вышли на линию намеченного удара. Главнокомандующий противостоящей стороны Мурад-бей осознал смысл маневра и немедля попытался расстроить планы французов. Лихой атакой мамлюкской кавалерии удалось отсечь две колонны европейцев. Но головные дивизии французов уже перестроились в каре. Генералы, прикрывающие Дезе и Дюбуа, тоже успели среагировать, убрать кавалерию внутрь строя, оставив артиллерию на фалангах. Команда пушкам «на картечь!» выполнена, плюс пальба ружейными залпами. Славные мамлюки оказались под огнем практически со всех стороны. Фланговая дивизия французов продвинулась вперед, отрезав противника от реки, и добавила египтянам артиллерией с тыла. Храбрецы Мурад-бея упорно атаковали и порой прорывали строй каре. Но прорывы, иной раз сквозные, имели хаотичный характер и решительного успеха не принесли. Картечь и порядок против бесстрашной анархии, все славно и бессмысленно…

Примерно через час растрепанная кавалерия мамлюков отошла из-под огня. Часть всадников пыталась прорваться в Гизу, была остановлена, попыталась опереться об укрепленный лагерь, там тоже не срослось. Отход через Нил превратился в катастрофу — тонули как котята. Арабская пехота и ополчение вышли из боя, на лодках и пехом использовали знаменитую тактику «ухода малыми группами». Бедуинские племена, теоретически держащие левый фланг Мурад-бея, скрылись в пустыне еще раньше.

Мурад-бей еще атаковал, надеясь прорваться к своим укреплениям. Но это была уже безнадега — отчаянные атаки были отбиты. К ночи измотанные мамлюки отошли. Мурад-бей приказал поджечь египетский флот…

Вспоминалось легко. Феллах хлопал себя по худым коленям, дивился выучке французской пехоты и безнадежной храбрости лихих всадников востока. Тут малость увлеклись, махали руками во тьму, показывая возможности маневрирования, организованного отхода обороняющихся к укрепленному лагерю у Эмбаба, неиспользованные направления действенных контрударов. Феллах в тактике был не особо силен, но живостью воображения и идейной твердостью воистину изумлял.

…— Лично я всегда отдаю предпочтение революционным методам! — вопил вольный верблюдовод, обличающее тыча дланью в сторону вершины Хеопса. — Если бы армия была истинно революционной, народной, как пару лет назад, этот ихний Египет всецело восстал из векового сна! Да, этот выскочка Наполеон — изощрен в воинственности! Пусть! Но где идейная составляющая?! Где Макс Робеспьер?! Где Марат?! Нету! Чего воюют-то?

— Но это же уже несколько иная Франция.

— Иная она! И что, раз «иная»?! Смысл-то куда дели?! — гневался феллах.

Собеседников, сидящих на солидной высоте теневой стороны пирамиды разглядеть было сложно, но очевидно, их было недурно слышно. У подножья сверкнул мушкетный выстрел. Пуля прошла в стороне, но политически непримиримый феллах мигом сбавил голос:

— Вот! Что хотят, то и делают! Бездуховная буржуйская безалаберность! Могли и попасть.

— Совершенно с вами согласна. Война ненужная, и мое здесь нахождение как ненужно, так и вообще необъяснимо, — вздохнула пригнувшаяся Катрин.

— М-да, логика отсутствует, — кивнул скотовод. — Но это у вас как обычно. Необъяснимая ирония судьбы и триумф бестолковости. Вот непременно так с вами, добрая госпожа, приключается, да и с человечеством в широком смысле этого слова. Чего войны начинают? Понятно: законы развития общества, технический прогресс, антагонистические противоречия и иные политические тезисы — все верно. Где нам, феллахам, спорить с теоретиками-фундаменталистами? Но что лежит в истоках, к примеру, Троянской войны? Яблоко и пошлая провинциалка по кличке Прекрасная Елена. Яблоко, кстати, на вкус — редкая кислятина. Вот из-за этих двух паршивок и понеслось. Подтверждаю как очевидец. И так всю историю: поскребешь, а там в первопричинах, или чувство систематической фрустрации на сексуально-импотентной почве, что патентованным историкам отмечать сугубо обидно и потому принципиально замалчивается, или отыскивается в роли детонатора некая прелестная Медея-Анна-Прасковья-Маргарита-Флоранс и уже как следствие глобальный выброс военно-политического тестостерона…

О тестостероне Катрин уже не слышала — вскочив, она стояла на краю уступа, смотрела в темноту, в голове ревел тайфун чувств и мыслей, все кружилось, билось под сводом тесного черепа… и раскладывалось по местам.

— Тихо-тихо! — феллах ухватил шатающуюся девушку за подол. — Сейчас взлетишь как тот утюг.

— Как я могла забыть?! — прошептала Катрин, падая-садясь обратно на камень.

— Бывает. Химия и жизнь. Был такой журнал, я туда заметки писал. Но жизнь всегда побеждает химию. Что странно. Ну, вижу, кнопка включения у тебя все та же — тут имеем стабильность. М-да, простейший вариант — самый верный. Ну, зато битву обсудили.

— Да, — невпопад подтвердила Катрин.

— Ладно, вижу, дело сдвинулось. Пойду, у меня еще собака не кормлена. В смысле, верблюды не доены. Счастливо оставаться. Еще увидимся. Флягу оставляю — все равно старая, можешь выкинуть. И сапоги — пользуйся, твой размер.

— Спасибо, — отсутствующе сказала девушка.

Мыслей, даже разведенных по своим местам, оказалось все же чересчур много. Феллах, размахивая шестопером, упрыгал вниз по пирамиде и исчез, не дойдя до середины. Отзвук легкого Прыжка Катрин отметила, но об этом можно было подумать и позже. Сначала первоочередное…

Девушка допила компот из фляги (термос это был, черный и порядком исцарапанный, а компот сварен из классических сухофруктов). Задача была понятна. Придется возвращаться в лагерь археологов. Выполнить контракт, официально вернуться в Париж XXI — теперь это не только вопрос целесообразности,