Тому, что за этим последовало, сделался свидетелем ошеломленный Бидо ле Бурк. Он увидел, как два всадника встретились и как в этот миг Франсуа поднял на дыбы своего коня, заставляя его приплясывать на месте. Тогда Ариетта развернулась и, не слезая с лошади, сделала ему знак следовать за собой. Франсуа повиновался. Они направились к какому-то разрушенному дому, стоящему неподалеку, и скрылись из виду.

Сообразив, наконец, что происходит, хоть и несколько сбитый с толку предшествующей сценой, Бидо встал на страже, чтобы удалить отсюда любого нескромного зеваку, и принялся ждать.

Ждать ему пришлось гораздо дольше, чем он предполагал. Измерить время он никак не мог, поскольку ни один колокол не был слышен, но Бидо счел его бесконечным. Порой он восклицал:

— Ну прямо как звери!

И это была сущая правда! Никогда еще Франсуа не был так пылок, и никогда еще Ариетта не была так ненасытна: с момента их расставания прошло пять лет, и она хотела, чтобы они занялись любовью пять раз подряд…

Наконец они появились, оба верхом. Они в первый раз взглянули друг на друга. До этого им как-то не удалось друг друга рассмотреть в своем ослеплении. Только теперь они начали присматриваться. Ариетта воскликнула:

— Как вы стали красивы!

Франсуа, смеясь, попросил ее объясниться. Она ответила, что загар на лице в сочетании с золотистыми волосами придал ему новое очарование. Он заметил в ответ:

— А вы ничуть не изменились!

Это не было лестью, она по-прежнему оставалась похожей на ту, которую он увидел в первый раз наутро после Рождественской ночи 1357 года. Тогда ей было семнадцать лет, теперь — тридцать, но ему казалось, что время не властно над ней. Что давало ей эту таинственную власть?

Они проехали мимо Бидо ле Бурка, даже не заметив его. Чтобы привлечь к себе их внимание, тому пришлось шумно прочистить горло. Франсуа, наконец, вернулся с небес на землю и представил своей жене нового капитана. Ариетта была удивлена его наружностью, но обошлась без замечаний на сей счет. Она пустилась галопом в сторону замка.

— Посмотрим на детей!

Изабелла и Луи ждали отца на подъемном мосту. Но Франсуа видел только Изабеллу. Как только он спешился, она бросилась к нему, чтобы поцеловать, однако он резко остановил ее порыв.

— Что с тобой такое?

Изабелла была ранена в голову. Лоб закрывала широкая повязка. За нее ответила Ариетта:

— Она, никого не спросясь, баловалась с «чучелом», вот и получила шаром прямо в висок. Несколько дней мы опасались худшего, но врачи говорят, что останется всего лишь шрам.

Франсуа смотрел на свою дочь чуть ли не с испугом. Ей было девять лет, но она выглядела как мальчишка лет двенадцати. Да, да, мальчишка, потому что Изабелла де Вивре походила на что угодно, но только не на девочку! Он разглядывал ее большие руки, сильные бедра, толстые пальцы, ладони, покрытые мозолями и ссадинами, ее толстощекое лицо, выпачканное землей… На ум ему пришел один-единственный образ: дю Геклен! Ну да, так и есть, его дочь наводила на мысли о дю Геклене!

Тем временем Ариетта перечисляла ее главные проступки:

— Она беспрестанно дерется с сыновьями слуг, забирается на дозорную площадку и шалит там, убегает в лес и рвет свое платье, лазает за птицами по деревьям…

Опустив голову с притворно сокрушенным видом, Изабелла вдруг живо воскликнула:

— Расскажите мне о крестовом походе! Сколько неверных вы убили?

— Здравствуйте, отец.

Луи приблизился и почтительно поклонился в свою очередь. Франсуа повернулся к нему. Голос, который он слышал впервые, был спокоен и уравновешен. У Луи были красивые темные, хорошо расчесанные волосы и маленькое личико с соразмерными чертами. Он был одет с большой тщательностью. Все в нем указывало на послушного и аккуратного ребенка. Франсуа поцеловал его и обнял за плечи.

— А ты не спрашиваешь, сколько неверных я убил в крестовом походе?

Луи покачал головой:

— Мне это не интересно.

Франсуа отступил и посмотрел на своего сына с удивлением.

— Ну-ка, объяснись…

— Прежде чем отправляться в крестовый поход, надо освободить нашу собственную землю.

— И что же ты называешь «нашей землей»?

— Францию, конечно!

Франсуа был поражен. Он вспомнил, как ему самому было трудно понять, что же такое «Франция», когда Ангерран говорил о ней, а вот для Луи это нечто само собой разумеющееся, очевидное.

— Значит, Франция тебя интересует больше, чем сеньория Вивре?

— Да, отец. И я думаю, что если бы все сеньоры относились к ней так же, то мы бы не узнали этих бед.

— Откуда ты про все это знаешь?

— От проезжих, которые останавливались в замке, от слуг, от гостей, от крестьян…

— Ты с ними говорил?

— Нет, я слушал.

Франсуа долго смотрел на своего сына. Все, что тот сказал, было правильно, но держать столь осмысленные речи в его возрасте… в этом было что-то противоестественное. Франсуа резко спросил:

— Ты умеешь ездить верхом?

— Мать предлагала научить, но мне это не интересно.

— Ну так вот, с завтрашнего дня ты начнешь учиться этому со мной! И мы будем заниматься с утра до вечера, если потребуется!

Вмешалась Ариетта:

— Вам надо еще кое-что сделать: научить читать вашу дочь. Я не хотела открывать без вас Жанову книгу.

Жан… Франсуа спросил, какие были новости от Жана. Ариетта ответила, что у него все хорошо. За время его отсутствия Жан два раза заезжал в Вивре. Его учеба все еще продолжается. Он будет магистром через семь лет…

Со следующего дня жизнь в Вивре пошла своим чередом. После ночи с Ариеттой, столь бурной, словно и не было их встречи в разрушенном доме, Франсуа направился в конюшню и, выбрав две лошади, покинул замок вместе с сыном. Когда они вышли на дорогу, он велел мальчику сесть в седло. Луи неуклюже повиновался. Франсуа пустил свою лошадь галопом, и Луи, предоставленный самому себе, сделал то же самое. Результат не заставил себя долго ждать: вскоре мальчик упал.

Франсуа остановился. Тот встал с окровавленной головой. Падение могло быть и смертельным, но Франсуа сознательно шел на этот риск. Было необходимо, чтобы его сын понял, что такое опасность. Он снова приказал ему:

— Садись в седло!

Луи безропотно повиновался и вытер тыльной стороной оцарапанной ладони кровь, заливавшую ему лицо. Франсуа вздохнул с облегчением: мужества его сыну не занимать. И только после этого он начал урок собственно верховой езды.

Вернувшись, они услышали в замке большой шум. Причиной послужил новый капитан. Бидо ле Бурк обосновался в той части замка, которая предназначалась для стражи, — на внешней стороне лабиринта, и, отнесшись к своим новым обязанностям очень серьезно, решил навести порядок в гарнизоне. Он раздавал солдатам пинки направо и налево, каждого костерил на особый лад и всем обещал, что уж теперь-то все пойдет по-другому. Франсуа улыбнулся: до чего же удачной оказалась идея привезти сюда Бидо! В своей новой роли он просто превосходен!