Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне кажется, нам здесь стоит сойти с тропы, – сказала она. Сказала чуть слышно, потому что в этом глубоком ущелье было страшновато. – Надо попробовать идти на восток.
Он посмотрел вверх на нависающие над ними темные скалы.
– Без тропы будет трудно держаться хоть какого-нибудь направления…
– Эта река течет на восток. Наверно. Можем идти вдоль нее.
– Ладно.
– То есть я так думаю, что она течет на восток, – поправилась Ирена. – Точно я не знаю.
– Все равно узнать неоткуда. – Он простил ей самонадеянность без лишних слов. – Сам-то я вообще никуда бы не пришел один, без тебя, – сказал он, глядя на нее в сумеречном свете.
– Туда-сюда-обратно, – пробормотала она. – Может, и туда. Если только эта река течет куда надо.
– А это вовсе не река. Это родник, – с удовольствием сказал он.
– Я все их называю реками. Хочешь здесь немного отдохнуть?
– Нет. Земля слишком сырая. Пойдем дальше.
Сходить с тропы – как будто она не нужна, как будто знаешь дорогу и так – было боязно. Во всяком случае, сначала двигаться оказалось вовсе не трудно. Деревья на этой стороне, все больше тсуги[27], огромные, старые, росли без подлеска прямо по берегу ручья. Склоны были крутые. Ей даже захотелось укоротить свою правую ногу на пару дюймов. Но шли они бодро, и здесь было гораздо светлее.
Уклон, по которому тек ручей, стал круче. Ирена не пыталась идти вплотную к воде, а держалась хребта, где ступать было легче, а направление примерно совпадало. Кроме того, ее не оставляла надежда, что отсюда, где чуть повыше, она сумеет увидеть, куда ведет их путь, но перспективу все время закрывали слишком тесно растущие деревья. Не глупо ли они поступили, сойдя с тропы? Возможно, и глупо, но назад поворачивать она не собиралась. Оставалось лишь довериться судьбе. Уже хотелось есть. Устраивать привал было еще рановато, но она подумала: сколько же они прошли от того места, где спали в папоротниках, там, недалеко от пещеры? За эти часы они наверняка оставили позади немало миль. И, обернувшись, она сказала:
– Мне бы хотелось чуточку передохнуть.
Хью тащился следом. Он тут же встал, огляделся и показал на небольшую ровную площадку между корнями двух огромных, косматых деревьев. Туда они и направились. Он все еще кутался в красный плащ, со спины здорово смахивая в нем на чью-то бабушку, зато спереди напоминая короля, одетого в мантию. Они подыскали корни поудобнее и уселись; Ирена развязала сверток с едой.
– Может, нам на этот раз только немножко перекусить, а поплотнее поесть потом? Ты как, сильно проголодался? – спросила она.
– Совсем нет.
– Все же поешь чего-нибудь.
Она разделила еду – порции, на ее взгляд, были позорно маленькими, – остальное отложила и набросилась на свою долю. Думала, что жует медленно и растягивает удовольствие, но еда исчезла в один миг, исчезла, когда он и половины своей доли не съел, а хлеб вообще не тронул. Она смущенно посмотрела на Хью. Он был бледен, но изнуренный вид ему придавала в основном давно не бритая борода. Выражение лица его больше не казалось таким напряженным. В целом он выглядел спокойным и даже довольным, бездумно смотрел вокруг, на деревья. Очевидно почувствовав ее взгляд, он обернулся.
– Ты работаешь или учишься? Чем вообще занимаешься? – спросил он.
Вопрос показался ей диким, бессмысленным, просто невозможно было отвечать на него здесь, блуждая по драконьей горе. А потом до нее дошло, почему Хью его задал, и нечто похожее на благодарность шевельнулось в ее душе. Теперь она не находила в его вопросе ничего странного.
– Я работаю. Фирма «Мотт и Зерминг». Я экспедитор.
– Кто-кто?
– Экспедитор. У них по всему городу раскиданы всякие филиалы и дочерние предприятия и полно корреспонденции, уведомлений, разных там чертежей и прочего – контора в основном проектная, и надо, чтобы кто-то развозил все это по филиалам: выгоднее, чем по почте посылать. Компания большая, но это чисто местный бизнес, и мистер Зерминг по-прежнему всем рулит сам – ну, в основном. Он предпочитает, чтобы у экспедитора была своя машина. Зато весь бензин за казенный счет.
– Ничего себе, – присвистнул он. – Значит, ты весь день мотаешься туда-сюда?
– Иногда проще пешком, если конторы в центре. Или съездить на автобусе. А иногда из машины действительно не вылезаешь весь день. Это уж как повезет. Мне эта работа нравится, потому что я сама себе хозяйка и делаю все так, как считаю нужным – в какой-то степени, по крайней мере. Я терпеть не могу, когда мне указывают, как именно и что я должна делать.
– А где не указывают-то?
– Тут хуже другое: моя работа – это что-то ненастоящее. Понимаешь? Делать, собственно, ничего и не приходится. Ездишь да ездишь и так никуда и не приезжаешь.
– А что бы ты хотела делать?
– Не знаю. Вообще-то, против теперешней работы я ничего не имею. Знаешь, она не такая уж плохая. Работа как работа. Но мне кажется, что если по-настоящему что-то делать, то сразу почувствуешь себя иначе. Должно быть так. Например, если ты фермер. Или учитель. Или детей растишь. Но для этого у меня ничего нет. А надо, по крайней мере, иметь свой кусок земли и трактор. Или диплом преподавателя, медсестры или еще какой-нибудь.
– Ты могла бы поступить на вечерние курсы в госколледже, – сказал он задумчиво. – А днем работать. Во всяком случае, попробовать можно, если…
– Похоже, ты и сам об этом не раз думал. Или тебя какой-то специальный колледж интересует?
– Почему ты решила?
– Ты вроде говорил, что интересуешься библиотечным делом.
Он снова посмотрел на нее. Долго смотрел.
– Ну да, – сказал он, и она совершенно инстинктивно, не задавая вопросов, поняла, что нащупала болезненную точку, что-то, в чем его ущемляли, а нащупав, дала ему силы поступить правильно. Не важно, как именно это получилось, но результат ее обрадовал.
– Сумасшедший, – сказала она. – Возиться с кучами книг! И что только ты с ними собираешься делать, а?
– Не знаю, – сказал он. – Читать, наверно?
Улыбка у него была очень добродушная. Она рассмеялась. Глаза их встретились, и оба тут же
