Птицы полетели за ней.

Немного позже обеспокоенный лес затих, ночные звуки замерли вдали и воздух, так долго наполненный крыльями, очистился. Уинн-Джонс ел бульон. После короткого сна, наполненного кошмарами, он чувствовал себя опустошенным и больным. Его руки тряслись, когда он держал ложку из рога оленя. Скатах сидел рядом с ним, наполовину погрузившись в собственные мысли.

Старика очень огорчила новость об отъезде Мортен. Она отправилась на поиски места, где сможет быстро стать старше. Скатах, как поняла Таллис, отверг ее любовь, но Мортен неодолимо тянуло к нему.

Она хотела остаться с братом, но он называл ее ребенком, а Таллис – любимой женщиной, и юное сердце не могло смириться с обоими определениями. Она вычернила свое тело – символ черноты мыслей.

– Как же она пересечет болото? – спросила Таллис.

Уин-райятук посмотрел на нее, потом вздернул голову и уставился на горящий очаг.

– В Мортен есть что-то от птицы, – сказал он. – Возможно, она перелетит… кто знает? Болото можно пересечь многими путями.

Снаружи раздались крики. Сильная рука откинула шкуры на двери, и в полутьму, освещенную огнем очага, беспокойно поглядело лицо Первого-борова-лета.

– Огонь. На холме, – сказал он.

Таллис помогла Уину встать на ноги и выйти наружу.

Огонь рвался в небо с холма мертвых; десять потоков пламени лизали облака.

– Райятуки… – выдохнул потрясенный Уинн-Джонс. – Он поджег тотемы.

Таллис, заинтересованная, оставила ненадолго старика и бросилась в лес, лежащий между деревней и холмом. Вынырнув из него у подножия холма, она вгляделась в ярко горящие погребальные костры старой вере. Тиг стоял у стены загородки, вытянув руки в стороны и откинув голову назад. Неясный силуэт на фоне яркого пламени, он открывал и закрывал рот – безусловно пел.

* * *

Огни горели в ночи, извещая лес, что эра райятуков закончилась. Землей будет править новая сила. Она призвала свои войска, и те играли в умирающем огне, прыгали по пеплу, уносились в небо с вихрями дыма, плясали с пляшущим мальчиком.

Но огни подали сигнал и еще кое-кому…

Прямо перед рассветом Таллис разбудил далекий звук охотничьего рога. Какое-то мгновение она не понимала, что происходит. Скатах сидел рядом и тихо дышал; он прислушивался. Рог прозвучал опять, четыре мощных взрыва; ему ответили другие четыре. В то же мгновение Скатах и Таллис вскочили на ноги и разбудили Уинн-Джонса и всех остальных; тутханахи бросились собирать пращи, копья, посохи и камни. Таллис выскочила наружу; было еще темно. Собаки лаяли и метались под ногами, возбужденные внезапной паникой в поселении. Дети, разбуженные матерями, плакали; их быстро переносили из маленьких хижин в главный дом.

Первый-боров-лета и остальные охотники подбежали к палисаду и уставились на лес. Скатах подошел к воротам и проверил, крепко ли они закрыты. Таллис стояла неподвижно, накинув плащ на плечи и сжимая в руках копье с железным наконечником. Посмотрев на огромные ильмы, она не заметила за ними никакого движения; только птицы взлетели на короткое время, потом опять успокоились.

У края леса кто-то зашевелился.

Воздух слегка зашипел, тутханахи раскрутили пращи. Скатах окрикнул их, призывая к спокойствию. На деревню опустилась сверхъестественная тишина. Женщины успокоили детей; собак заставили замолчать. Только Озерная Пловчиха беспокойно фыркала и била копытами по земле. Таллис метнулась в загон для лошадей и вывела кобылу наружу, гладя ее помятую морду и бока; потом повела к воротам. Скатах открыл тяжелую деревянную дверь, и Таллис выпустила лошадь на свободу, послав ее на юг, подальше от возможного сражения. Вскоре кобыла исчезла в тенях деревьев.

Рог пропел в третий раз, один-единственный звук, долгий и мрачный. Тутханахи опять раскрутили пращи. Скатах, сбросив тяжелый плащ, вынул копье с бронзовым наконечником и длинный саксонский меч, который он добыл в лесном бою несколько лет назад. Вооружение большинства тутханахов было сделано из кости и полированного камня.

От реки появился всадник, повернул в сторону от загородки, поглядел на низкую защитную стену и заставил своего коня ровно ходить вдоль края деревьев; несколько шагов в одну сторону, несколько в другую. Скоро света стало больше, и Таллис увидела гребенчатый шлем с шипами и тусклую кожу его нагрудника. Его наряд составляли короткие клетчатые штаны и красноватая туника; на ногах покрытые металлом сапоги; на плечах короткий плащ. Эту одежду и вооружение Таллис знала очень хорошо. Она посмотрела на всадника, на Скатаха и улыбнулась. Копье налетчика лежало поперек луки седла, первые лучи солнца блестели на его длинном отполированном наконечнике.

Скатах завистливо поглядел на воина.

Несколько минут они молча разглядывали друг друга, потом налетчик поднес к губам изогнутый рог и трижды дунул в него.

– Началось! – крикнул Скатах. Таллис почувствовала, как во рту все пересохло, и внезапно она совершенно отчетливо увидела все.

В следующее мгновение лесной полог исторг из себя кричащую тучу птиц, испуганных внезапной суетой внизу: восемь всадников, вооруженных копьями и топорами, вылетели из леса и помчались к поселению, сердито покрикивая на лошадей. Никаких военных кличей. Шлемы были только у двоих. У некоторых блестело металлическое оружие и звенели кольчуги, но большинство носило странную смесь из кожи, металла и мехов. Струились рыжие волосы, порванные плащи развевались за плечами. Достигнув земляной стены, они поскакали вокруг нее.

В воздухе зажужжали камни тутханахов, и два всадника упали на спины лошадей. В дерево втыкались копья. Резкие гортанные крики смешивались с топотом копыт. Предводитель бросился к воротам. Его конь, огромный черный жеребец, встал на дыбы и ударил копытами по воротам, которые не выдержали и рухнули.

Воин крикнул, послал коня вперед, и Первый-боров-лета бросился ему навстречу. Камень, брошенный из пращи, пролетел мимо, и меч всадника резко ударил. Первый-боров упал на колени, прижимая руки к горлу. Таллис с ужасом подумала, что он выглядит так, как будто молится. Она побежала к нему. Предводитель повернулся, опять взмахнул мечом, и Первый-боров упал на бок; его голова была раскроена над ухом. На темные штаны из оленьей кожи хлынула кровь. Лучи всходящего солнца отразились от гребенчатого шлема воина, он повернулся и поскакал прямо на Таллис.

Увидев скачущего на нее всадника, Таллис застыла на месте. На мгновение ей показалось, что это Скатах, в голове вспыхнуло видение: дуб; окровавленный юноша в такой же одежде сражается со смертью…

Черный жеребец уже дышал ей в лицо. Бородатый всадник усмехнулся, наклонился вниз и занес руку с копьем; сверкающий бронзовый наконечник понесся к ней. Она метнулась в сторону. Острие срезало прядь волос. Лошадь заржала, повернулась и нависла над ней, но в это мгновение Скатах схватился за древко копья. Мужчина против мужчины, сила против силы; налетчик тянул вверх, охотник вниз.