Женщины в толпе громко стенают, мрачный рев жертвенных животных перекрывает их вопли. Коллегия понтификов, фламины. Весь Рим охвачен страшным горем.

Тянет гарью, сквозь сон Юния ощущает ужасный запах сгоревшего тела, сейчас жрецы соберут останки в урну для погребения в гробнице.

Вот уже движется их скорбная процессия к костру, но вдруг кто-то пронзительно кричит. Клавдилла смотрит на возвышение. Это Гай. Он упал, она сама пытается поднять его, Клавдий ей помогает. Но Калигула исступленно бьется головой о доски. Чья смерть так сильно огорчила его? Кажется, живы все, Клавдилла явно различает знакомые лица. И Макрон, и Энния – все друзья присутствуют. Префект претория смотрит на дымящиеся угли, глаза его безжизненны и пусты. А волосы совсем побелели. Кто умер? Кто?

Неожиданно взгляд его меняется, он что-то видит. Юния смотрит туда же и замечает, как золотые искры забегали по пепелищу. Страх охватывает присутствующих, даже плач стихает. А из пепла, подобно Фениксу, поднимается прозрачный хрупкий силуэт, вскидывает тонкие руки и резко взмывает ввысь к небесам. Крики со всех сторон. Фигурка уже парит в вышине, исчезает из глаз. И неожиданно яркая молния вспарывает черные тучи и врезается в пепелище…

Юния в страхе проснулась. Макрон безмятежно спит рядом, его близость успокоила. Тонкой рукой погладила она его темные волосы с проседью на висках. Надо же, в ее сне он был совсем седой.

Макрон не дал ей поразмыслить над видением. Почувствовав легкое прикосновение, он открыл глаза, радуясь ее пробуждению. Безграничным счастьем лучился его взгляд, а ей вспомнилась безжизненность и пустота его взора во сне.

Ее вопрос богиня оставила без ответа. Но чьи же похороны видела она?

Несомненно, что великое горе принесет эта смерть Риму.

После завтрака ей пришлось проститься с Макроном. Он спешил в Рим, а ей не захотелось уезжать из нового дворца. Едва он уехал, как неожиданно появилась Ливилла.

Радость Юнии от встречи с подругой резко поубавилась, когда Ливилла осыпала ее упреками. Чтобы избежать скандала при слугах, Клавдилла повела ее в парк.

Там Ливилла, очарованная красотой кипарисовой аллеи с мраморными статуями и скамьями, умерила свой пыл.

– Сестра, не осуждай меня! – просила Юния, обнимая ее и пряча лицо. – Я люблю Гая, как и прежде, но и Макрон не меньше дорог мне. Они такие разные, – оправдывалась она, – я одинаково люблю их. Невий подарил мне этот дворец. Представляешь? Здесь так красиво!

– Что мне сказать тебе, Юния? Если уж ты не можешь разобраться в своих чувствах, то где мне понять тебя. Я подозревала, что твоя связь с Макроном зашла слишком далеко. Помнишь, как рыдала в Капуе, когда отдалась ему впервые? Я смирилась тогда с твоей изменой моему брату, потому что это было необходимо для его же блага. Но сейчас… Сейчас ты полюбила. Я не могу простить тебя, подруга. И не вини меня.

Слезы покатились из прекрасных глаз Юнии, она жалобно посмотрела на Ливиллу:

– Ты же такая добрая, сестра. Почему ты так сурова со мной? Я всегда считала, что могу на тебя положиться и доверить свои сердечные тайны. А ты так строга…

Ливиллу тронули ее слова, но она решила не поддаваться:

– Ты более дружна с Агриппиниллой, которую раньше ненавидела, а обо мне вспоминаешь, когда она не может составить тебе компанию на скачках или в театре.

– Это не так, сестра. Я по-прежнему люблю тебя. К ней я тоже привязалась. Она пришла мне на помощь и предложила искреннюю дружбу, – робко возразила Клавдилла.

– А ты уже позабыла, что, если б не я и не Виниций, Калигула мог бы застать тебя с Макроном на своем ложе? – язвительно спросила Ливилла. – А меня бросили, как ненужную вещь, одну в темном коридоре. Спасибо Кассию Херее, что проводил меня домой, когда ты нежилась с мужем.

– Но я и не подозревала, что вы приехали вместе, – возмутилась Юния. – Калигула потерял голову, наверное, в том же коридоре, где бросил тебя. Кажется, я уже достойно отблагодарила тебя за твою помощь. Мои жемчуга всегда тебе нравились, и ты носишь их теперь, не снимая.

Ливилла покраснела. Совесть уколола ее довольно болезненно. Не она ли сама оставила Клавдиллу в Риме, беспокоясь о здоровье Друзиллы, когда та серьезно заболела из-за злобных сплетен, и уехала к ней в Капую? Ведь именно Юния позвала ее вернуться в Вечный город, когда Калигула стал императором, и настояла, чтобы сестра мужа поселилась во дворце рядом с ней. Даже Друзиллу она простила, и Лонгин получил выгодную должность.

Юния заметила, что настроение подруги переменилась, и сама протянула ей руки. Они обнялись и поклялись отныне никогда не таить зла друг на друга.

– Честно говоря, письмо Макрона повергло меня в недоумение, – сказала Ливилла. – Он пригласил меня сюда, попросив сообщить всем, что я еду к себе в загородный дом.

– Он сказал мне, что догадался, что я проговорилась тебе. Он тонко чувствует мое настроение и понял, что мне необходимо будет поговорить с близкой подругой. И он выбрал тебя, а не Агриппиниллу.

– Да, – задумчиво произнесла Ливилла. – Наверное, я одна способна была понять твою любовь. Агриппинилла тщеславна. Она не осудила бы вашу связь лишь в том случае, если бы она носила тот же характер, что и раньше.

– Она так и считала. Ты не ошиблась. Она одобрила, что я окрутила префекта претория, обеспечив ее брату поддержку после смерти Тиберия. Она думает, что мы больше не видимся.

Ливилла неожиданно задала вопрос, пристально глядя Юнии в глаза:

– Это ведь ребенка Калигулы ты носишь? Не Макрона?

– Да. Это ребенок Гая, – уверенно ответила Юния.

Кипарисовая аллея вывела их маленькому пруду с кувшинками. Они присели на скамью у воды, и Юния честно рассказала Ливилле о своих волнениях последних месяцев. О расспросах Агриппы, о том, что кто-то подсматривал за ней с Макроном в лупанаре Варус, о тревожных известиях от Клавдия. Ливилла задумчиво кивала и молчала, пока Клавдилла говорила.

– Я доверяю Клавдию, он умен, хотя и скрывает это. И если он дал мне совет избавиться от Макрона, то к нему бы следовало прислушаться, – печально закончила Юния свой рассказ. – Но я уже решила, что никогда не сделаю этого.

Ливилла молчала еще какое-то время, а затем сказала:

– Многого не знаешь ты, подруга. Чувствую, вокруг тебя затеяна нехорошая интрига. Ты слишком мало знакома с Иродом, чтобы понять, что это за человек. Ради денег он пойдет на все – предательство, убийство, подлог, ложное свидетельство. Кто-то, проговорившись, подтолкнул его начать действовать против тебя. И надо выяснить, кто дал ему ниточку, за которую теперь он тянет, распутывая клубок твоих интриг.

Юния вздохнула:

– Подозреваю, что этим человеком был Макрон. Ревность изводила его, ведь я, желая порвать наши отношения, не отвечала на его письма и не виделась с ним. Кто знает, может, ему тоже, как и мне, нужно было кому-то выплеснуть свою печаль? Но он неверно выбрал друга. После твоих слов я обязательно расспрошу его. Думаю, он не скроет от меня, имела ли место доверительная беседа меж ними.