тогда как скрытый густой завесой массированной пропаганды образ Советского Союза был неясен, но притягателен. К тому же для многих СССР олицетворял оплот антифашизма, невыгодно оттенявший соглашательскую политику официального Лондона. Немало юношей, не видя и не зная практики социализма, наивно уверовали в коммунистические идеалы и пронесли свои убеждения сквозь десятилетия. Подобные романтические настроения разведка прозаически именует идейно-политической основой для вербовки, считающейся намного надежнее прочих. В данном случае следует отметить, что руководство НКВД отлично сознавало, как выглядит социализм вблизи, и всячески старалось ограждать своих агентов от соприкосновения с его разочаровывающими реалиями.

Посты в правительстве, парламенте, разведке и других представляющих оперативный интерес ведомствах традиционно укомплектовывались главным образом выпускниками Кембриджа и Оксфорда, и это натолкнуло начальника ИНО ОГПУ М. А. Трилиссера и его заместителя А. А. Слуцкого на идею стратегии вербовок на перспективу. Предполагалось, что отобранные кандидатуры после оформления сотрудничества с СССР под руководством опытных офицеров будут постепенно приобретать навыки агентурно-оперативной работы и одновременно при содействии разведки станут продвигаться по служебной лестнице. И через десять — пятнадцать лет советские агенты окажутся сразу на нескольких высоких государственных постах, что позволит не только получать информацию, но и влиять на принятие решений. Забегая вперед, можно констатировать, что, по крайней мере, в двух университетах такая стратегия себя блестяще оправдала. Менее известна руководившаяся “Скоттом” оксфордская группа, о которой в открытых источниках имеются лишь глухие упоминания, домыслы и предположения, зато “кембриджская пятерка”, состоявшая из Филби, Маклина, Берджесса, Бланта и Кэрнкросса, являет собой непревзойденный пример глубокого агентурного проникновения в дипломатические и разведывательные круги крупного государства. Большинство исследователей считает ее наиболее эффективной разведывательной группой в истории. Кстати, не исключено, что устоявшийся термин “пятерка” не вполне соответствует действительности, поскольку подозрения о причастности к группе ряда известных фигур, в том числе миллионера Виктора Ротшильда и генерального директора МИ-5 Роджера Холлиса, отнюдь не развеяны окончательно.

Великобритания стала местом работы, пожалуй, самых выдающихся советских разведчиков-нелегалов 1930-х годов. Теодор Малли, Александр Орлов, Арнольд Дейч и Игнатий Рейф сумели создать там агентурный аппарат, действовавший десятки лет. С конца 1933 года Дейч (“Стефан Ланг”, “Отто”, “Арнольд”) и трое других прибывших из Австрии нелегалов приступили к агентурному проникновению в министерство иностранных дел, наметив в качестве первоочередных объектов его технический персонал и обучавшихся в Кембридже, Оксфорде и Лондоне студентов. В 1937 году в связи с истечением срока действия визы Дейч покинул страну, но за этот относительно краткий период сумел завербовать не менее 17 агентов.

Строго говоря, к нелегалам Дейча можно отнести лишь условно, поскольку всегда и везде он пользовался своим подлинным именем и настоящим австрийским паспортом. Тем не менее, он являлся одним из самых выдающихся сотрудников нелегальной разведки. Уроженец Австрии, в 1920 году в возрасте 16 лет Дейч стал членом Союза коммунистического студенчества, через четыре года вступил в компартию, а еще через четыре года стал работать в подпольной организации Коминтерна и совершил нелегальные поездки в Палестину, Сирию, Грецию и Румынию.

Арнольд Дейч

В 24-летнем возрасте он получил степень доктора философии Венского университета, а в 1936 году стал доктором психологии Лондонского университета, причем за время учебы в британской столице официально зарегистрировал патенты на шесть изобретений. С 1930 года Дейч по рекомендации ИККИ начал работать на внешнюю разведку СССР, где весьма пригодилось его свободное владение немецким, английским, французским, итальянским, голландским и русским языками. Сильной стороной личности разведчика являлись необыкновенная психологическая проницательность и контактность, позволявшие ему достигать взаимопонимания с самыми различными людьми. После возвращения из Лондона богатый потенциал бывшего нелегала оказался невостребованным разведкой, и до 1941 года Дейч занимал скромную должность старшего научного сотрудника в Институте мирового хозяйства. Впрочем, ему следовало радоваться и столь незавидному повороту событий, поскольку к этому времени большинство его коллег были уже либо расстреляны, либо отправлены в лагеря. Но, как и многим другим ярким личностям, судьба не отпустила Дейчу долгий срок жизни. После начала Великой Отечественной войны он вновь предложил свои услуги разведке и был направлен нелегальным резидентом в Латинскую Америку, однако осуществить это ему не пришлось. На одном из этапов его долгого и трудного пути к месту назначения пароход “Донбасс”, на котором Дейч из Архангельска направлялся в США, был потоплен в открытом море. Среди спасенных разведчика не обнаружили.

В июле 1934 года Центр поставил перед лондонской резидентурой долговременную задачу проникновения в британскую разведку, для чего ей был установлен месячный бюджет в 500 фунтов, из которых заработная плата резидента составляла 120 фунтов, Дейча — 80, а нелегального курьера — 56. Источники появлялись один за другим, многие из них известны только по оперативным псевдонимам, например, “Аттила”, “Нахфольгер”, “Бэр” и прочие. В их приобретении важную роль сыграла Эдит Тюдор Харт, советский нелегал под прозрачным оперативным псевдонимом “Эдит.

Харт, урожденная Сушицки, являлась весьма видной, хотя и до последнего времени мало известной фигурой в системе советской разведки на Британских островах. Она родилась в 1908 году в Вене, с 1925 по 1927 год работала в Англии учительницей, в 1933 году вышла замуж за врача британского консульства Харта и вместе с ним вновь прибыла в Великобританию. К этому времени Эдит уже состояла в нелегальной коммунистической партии Австрии и сотрудничала с советской внешней разведкой, а в 1929 году в Париже и Лондоне успешно выполнила ее кратковременные задания по линии нелегалов. С началом войны в Испании муж “Эдит” поступил военным хирургом в республиканскую армию, а после его возвращения семья распалась, и супруги развелись. Однажды Харт попала в поле зрения британской контрразведки, обнаружившей приобретенную ей фотокамеру при обыске на квартире руководителя нелегальной группы Вулвичского арсенала Перси Глэдинга. Несмотря на это, расследование в отношении нее не производилось, и агент “Эдит” продолжала работать. Она давала наводки на вербовку членов не только кембриджской, но и оксфордской групп, а в 1940 году, после фактического прекращения существования резидентуры в Великобритании, осуществляла контакты Филби с Центром через ответственного за эти операции члена коммунистической партии Великобритании Боба Стюарта. Харт никогда не была арестована, ее не допрашивали, и, судя по всему, она даже не попадала под подозрение. После окончания связи с внешней разведкой ни в каких оперативных мероприятиях она не участвовала, и в 1973 году умерла от рака печени.

Перси Глэдинг

Эдит Харт

С будущим первым и самым знаменитым участником “кембриджской пятерки” Гарольдом Адрианом Расселом Филби