(семейное прозвище “Ким”) Харт познакомилась через его бывшую жену и в 1934 году, оценив его потенциальные разведывательные возможности, порекомендовала молодого англичанина Арнольду Дейчу. Дейч и Рейф произвели его вербовку в том же 1934 году на собственный страх и риск без санкции Центра, поскольку Москва непременно запретила бы ее из-за тесных связей кандидата в агенты с коммунистической партией. Убежденный антифашист Филби в будущем мыслил себя только на партийной работе и с 1934 года поддерживал в Вене нелегальные связи местной секции МОПР с коммунистами-подпольщиками. Там же он женился на коммунистке Литци Фридман, не столько по любви, сколько по политическим соображениям. Вскоре они развелись, но сохранили добрые отношения, и именно от Литци, дружившей с Эдит Харт, и была получена первая наводка на его вербовку.

“Ким” Филби

Следует отметить, что еще до формального привлечения к сотрудничеству с советской разведкой Филби давал ей ценную информацию, получаемую от личного секретаря постоянного помощника военного министра Р. Криди и курировавшего некоторые вопросы армейской разведки Т. Уайли. После вербовки он получил псевдоним “Зенхен” (“Сынок”) и должен был не просто забыть свое левое прошлое, а полностью перечеркнуть его, для чего Орлов тщательно разработал схему постепенного отхода агента от партийных кругов. Поставленную перед резидентурой долговременную задачу внедрения агента в МИД сорвал отказ давнего друга отца Филби дать ему требуемую рекомендацию для поступления на дипломатическую службу. Тогда “Зенхена” сориентировали на проникновение в разведку, ключом к чему должна была стать журналистика. Филби хорошо владел слогом, поэтому вначале успешно работал корреспондентом “Англо-германской торговой газеты”, затем в качестве независимого журналиста съездил на испанскую войну. Там он освещал события с позиций националистов, а после этого вновь отправился на Пиренейский полуостров по поручению “Таймс”. В этой второй поездке он безуспешно попытался выполнить рутинное задание НКВД, едва не погиб при этом, зато весьма укрепил свою репутацию новообращенного антикоммуниста. Фактически с этого момента и началось проникновение Филби в МИ-6, закончившееся восхождением к вершинам этой службы и последующим бегством в СССР.

К тому времени Орлову пришлось экстренно покинуть Британию из-за совершенно случайной встречи в октябре 1935 года с профессором, когда-то обучавшим его в Вене английскому языку и знавшим его как советского гражданина. В одной из своих книг будущий невозвращенец в завуалированной форме вспоминает о произошедшей с ним истории, однако переносит ее в Берлин. По версии Орлова, один из нелегальных резидентов советской внешней разведки, ранее работавший в Вене на должности 2-го секретаря полпредства СССР, в ресторане отеля был опознан немцем с нацистской повязкой на рукаве, радостно обратившимся к нему на русском языке. Он оказался его венским учителем немецкого языка, а поскольку разведчик находился в Германии с канадским паспортом, ему срочно пришлось покинуть страну во избежание провала. Орлов подробно изложил обстоятельства этого эпизода не из соображений занимательности, а ради того, чтобы проанализировать одну из ошибок внешней разведки в ходе легализации своих сотрудников: “За этим инцидентом можно было увидеть более крупный и серьезный просчет в политике разведки НКВД, позволявшей офицерам, ранее занимавшим официальные должности в советских посольствах и торговых делегациях, направляться на нелегальную работу с фальшивыми документами. Главным образом это происходило по двум причинам: во-первых, из-за нехватки квалифицированных офицеров с хорошей подготовкой, опытом и запасом стойкости для нелегальной работы, и во-вторых, из-за того, что опасная деятельность в подполье окружена в Москве таким ореолом героизма, что многие руководители разведки, не принимая во внимание свою прежнюю службу на официальных должностях, старались получить опасное назначение из соображений чести и личной гордости”[218].

Угроза провала вынудила резидента немедленно исчезнуть, однако намеченная им линия работы продолжала неукоснительно соблюдаться. Помимо активных вербовочных подходов к секретаршам из среднего класса, полным ходом шла разработка студенчества. Росла и кембриджская группа.

Гай Берджесс

Ее “второй человек” Гай Френсис де Моней Берджесс являлся наиболее колоритной фигурой среди всех участников “пятерки”. Обилию контактов этого талантливого и совершенно неорганизованного человека, убежденного марксиста и известного гомосексуалиста, получившего после вербовки псевдоним “Мэдхен” (“Девочка”), можно было только удивляться. Гомосексуальную связь с ним имели не менее двух участников группы (Энтони Блант и непродолжительное время Дональд Маклин). Свою главную задачу для советской разведки Берджесс видел в вербовке возможно большего числа новых агентов и самостоятельно или с помощью Филби и Бланта приобрел множество источников (“Мэр”, “Або”, “Ральф”, “Мольер”, “Найджел” и другие). Коммуникабельность Берджесса давала резидентуре все основания надеяться на выполнение поставленной перед ним долговременной задачи проникновения в британскую разведку.

Для начала он стал финансовым советником матери миллионера Виктора Ротшильда и через нее завязал знакомство с начальником IV (военной) секции СИС Стюартом Мензисом и руководителем отдела “В” контрразведки Диком Уайтом, а также с курировавшим разведслужбы постоянным заместителем министра иностранных дел Робертом Ванситтартом. В 1935 году Берджесс начал работать парламентским ассистентом у члена палаты общин Джеймса Макнамары, жизнерадостного человека и тоже гомосексуалиста, и веселые вечеринки этой пары помогли ему выйти на множество новых связей. В конце года “Мэдхен” стал вести передачи на радиостанции Би-Би-Си, специализируясь на интервью с людьми из мира политики и секретных служб. Он постепенно обрастал новыми контактами, среди которых самым результативным было состоявшееся по наводке Маклина знакомство с заместителем начальника I секции СИС Дэвидом Футманом.

Не следует полагать, что Берджесс привлекал к себе одних лишь гомосексуалистов. Он являлся незаурядной личностью, интересным и талантливым человеком, хорошим психологом, и именно это помогло ему в мае 1935 года первым из “кембриджской пятерки” и вообще первым из советских агентов поступить на службу в СИС. Новому сотруднику поручили организацию негласной связи между премьерами Британии Невилем Чемберленом и Франции Эдуардом Даладье. Берджесс решил задачу, опять-таки используя свои неисчерпаемые контакты в среде гомосексуалистов, после чего занялся провоцированием раскола сионистского движения в Палестине. Несколько позже полковник Вивиан решил использовать прошлые, как ему казалось, контакты своего сотрудника и попытался сориентировать Берджесса на работу по коммунистам — не явным членам компартии Великобритании, а нелегальным участникам партийной деятельности. Однако это было совершенно не то, что требовалось советской разведке, и “Мэдхен” деликатно уклонился от такого назначения. Отказ не подорвал его положение в службе, наоборот, в конце 1938 года Берджесса перевели в секцию “Д”, где он, используя накопленный в действиях против сионистов опыт, занялся подрывной пропагандой и активными мероприятиями. На новом месте он организовал на континенте сеть нелегальных радиопередающих станций для введения контрпропагандистской работы против Германии, а несколько позже