– Так вот что защищает женщину? Власть? А как же правила чести и доблести? Как же закон?

– Правила чести и закон – это то, что могущественные дают беспомощным, если они того пожелают, – отвечает мне сын, король, все детство проведший чьим-то пленником. – Ни один человек, обладающий здравым смыслом, не станет полагаться на правила чести. Ты этого не делала.

– Это потому, что мой муж был моим врагом.

– Так же, как и муж Екатерины.

Слова Якова заставляют меня задуматься о моей дочери, о принцессе Марии и о ее матери Екатерине, моей сопернице, моей сестре и моей второй половине. Если Генрих назовет свою дочь незаконнорожденной, то тем самым он принесет в жертву своего единственного законного ребенка ради обещаний, нашептанных ему Болейн. Тогда у него совсем не останется законных наследников. Я думаю о том, как Екатерина грозила мне адскими муками, если я позволю своему ребенку быть признанным незаконнорожденным, и понимаю, что мы с ней рука об руку идем навстречу опасности. Если Генрих оставит Екатерину и отречется от своей дочери, то его наследником станет мой сын, который может стать величайшим из королей, первым Тюдором – Стюартом, который будет править объединенными королевствами, от самой западной части Ирландии до самой северной точки Шотландии. Каким королем тогда может стать мой сын!

Разумеется, мне сложно сдержать честолюбивые помыслы, и разумеется, я молюсь о том, чтобы эта Болейн никогда не смогла родить Генриху законного наследника.

Когда мне приносят письмо от моей сестры Марии, я уже не жду добрых новостей. Я даже не понимаю, чего именно я жду от этого письма.

О том, что происходит в Англии, я узнаю от посла, хотя он почти лишился дара речи от новостей, которые мне привез. Он приходит в мои личные покои, в надежде передать известия без свидетелей. Кланяется и сообщает, что намерен сразу проследовать к моему сыну, просто сначала он решил зайти ко мне. Он почти просит совета о том, как ему подать этот разговор Якову, но сначала ему приходится решить, как он будет разговаривать со мной.

– Я привез вам плохие вести из Англии, – начинает он.

Моя рука тут же взлетает к губам, я сразу же думаю о том, жива ли Екатерина. Совсем не сложно представить, что она постами довела себя до истощения, а власяницей истерла кожу до воспалений и язв, медленно умирая от разбитого сердца. Но потом я думаю, что дело не в ней, она бы никогда не оставила свою дочь без защитника. Она никогда не ушла бы в монастырь и не сдалась смерти, и не отказалась бы от себя и своей веры и призвания. Генриху придется силой стаскивать ее с трона, а Богу тащить на небеса, она никогда не уйдет по доброй воле.

Потом я вспоминаю об Арчибальде. С ним все в порядке? Этот мужчина провел всю свою жизнь в приграничных землях, все время балансируя на грани опасности, между Шотландией и Англией. Где он сейчас? Чем занят? Я никогда не стану задавать эти вопросы вслух.

– Что за вести? – спокойно спрашиваю я. Музыканты выбирают именно этот момент, чтобы взять паузу, и все мой фрейлины, все пажи и слуги, включая тех, что стоят у двери, замирают в ожидании его ответа. Ему придется говорить в совершенно тихой комнате.

– Вынужден с сожалением сообщить о том, что святой отец превысил свои полномочия и допустил ошибку, – произносит он.

– Святой отец допустил ошибку? – Я повторяю за ним настоящую ересь.

– Именно так.

Ему не стоит подавать эту новость Якову в том же виде. Святой отец ведом Богом, он не может ошибаться. Однако архидьякон Магнус служит королю, который утверждает, что тоже слышит Всевышнего и слышит его лучше всех остальных, поэтому король все знает лучше, чем папа римский.

– Святой отец наконец вынес решение относительно брака Генриха?

Он кланяется в ответ.

– Нет, решения пока нет, святой отец все еще в раздумьях. Но пока решение еще не принято, он велел королю вернуться ко вдовствующей принцессе.

– Что? К кому?

Архидьякон чуть не подмигивает мне, чтобы помочь уловить суть сказанного.

– Ко вдовствующей принцессе, Екатерине Арагонской.

– Это папа ее так называет? Не королевой?

– Нет, это король распорядился, чтобы мы все использовали в ее имени такой титул. Я так говорю только исполняя его приказ. Он же сам называет ее своей сестрой.

– Она утратила свой титул?

– Да.

Я некоторое время перевариваю услышанное.

– Так что сказал святой отец?

– Что король должен избегать общества одной дамы.

– И кто эта дама? – Можно подумать, я сама не знаю этого имени.

– Леди Анна Болейн. Святой отец говорит, что король должен отказаться от нее и жить с ко… с ко… – Он прикусывает язык, чуть не произнеся запрещенное слово. – Со вдовствующей принцессой.

– Святой отец велит моему брату жить с Екатериной, хоть мой брат и клянется, что она ему не жена?