Я воочию видел результаты образа жизни, предполагающего протертый чернослив в шесть утра и четырехмильные пробежки по спящему еще городу. Молодой чудаковатый миллионер с обложки «Лук» явно не собирался помирать от инфаркта в сорок лет, напротив, он планировал жить и наслаждаться своим богатством. Уж его–то вдовушке не светит наследство, что бы ни говорила на этот счет американская статистика.

Да уж, чудак, мать твою!

Жуть!

Было где–то около семи, когда наш лимузин въехал в Бойсе, и мистер Барроуз со товарищи вспомнил, что еще не обедал. Не знаем ли мы приличного ресторана в городе?

В Бойсе не было приличных ресторанов.

— Нас устроит любое место, где бы можно было легко поужинать, — пояснил Барроуз. — Жареные креветки или что–нибудь в этом роде. Нам предлагали несколько раз напитки в самолете, но поесть мы так и не успели — слишком были заняты разговорами.

Все же нам удалось отыскать подходящий ресторанчик. Метрдотель провел нас к подковообразной кабинке в задней части помещения, и мы расположились на кожаных диванчиках. Заказали выпить.

— Скажите, это правда, что основу своего состояния вы заложили игрой в покер в армейские годы? — спросил я Барроуза.

— На самом деле, игрой в кости. Шесть месяцев плавали, беспрерывно играя в кости. Покер требует умения, моя же сила в удаче.

— Не думаю, — возразила Прис, — чтоб вы заняли нынешнее положение только благодаря удаче.

— Представьте себе, это именно так, мадемуазель, — посмотрел на нее Барроуз. — Моя мать снимала комнату в меблирашках Лос–Анджелеса.

— Но ведь не удача же сделала вас Дон Кихотом, который вынудил Верховный Суд США вынести решение против монопольной политики Космического Агентства в отношении планет и спутников.

— Вы слишком добры ко мне, — склонил голову Барроуз. — На самом деле я просто хотел получить юридическое подтверждение права владения участками на Луне, так чтобы их уже никто не оспаривал. Скажите, а мы встречались?

— Да, — подтвердила Прис с сияющими глазами.

— Но я не могу припомнить…

— Это была совсем короткая встреча, в вашем офисе. Поэтому неудивительно, что вы не запомнили. Зато я вас помню. — Она не отводила глаз от него.

— Вы дочь мистера Рока?

— Да, мистер Барроуз.

Сегодня, кстати, она выглядела эффектнее, чем обычно. Волосы уложены в прическу, немного косметики — ровно столько, чтобы скрыть природную бледность, вовсе не та кричащая маска в духе Арлекина, которую я наблюдал раньше. Она приоделась в пушистую вязаную кофточку с короткими рукавами, справа на груди поблескивала золотая брошка в виде змейки. К тому же, о господи, сегодня на ней был бюстгальтер, благодаря чему образовались некие выпуклости там, где их прежде не бывало. Надо же, по такому знаменательному случаю Прис обзавелась грудью! И не только. Когда она поднялась, чтоб снять пальто, я обнаружил — ее ноги в новых туфлях на шпильке весьма и весьма недурны. Таким образом, в случае необходимости девушка вполне могла привести себя в порядок.

— Позвольте поухаживать за вами. — Бланк подскочил к Прис, чтоб помочь ей освободиться от пальто, после чего отнес его на вешалку.

Вернувшись, он с улыбкой поклонился ей и снова уселся на свое место.

— А вы уверены, что этот старый греховодник. — Он указал на Мори, — действительно ваш отец? Не пахнет ли здесь совращением несовершеннолетних? Смотрите, это карается законом!

И Бланк в неподражаемом комическом стиле ткнул указующим перстом в Мори. После чего широко всем улыбнулся.

— Ты просто сам на нее глаз положил, — заметил Барроуз, высасывая хвостик креветки и откладывая его в сторону. — А ты не боишься, что эта девушка тоже симулякр — такой же, как Стэнтон?

— Беру не глядя! — блеснул глазами Бланк.

— Она на самом деле моя дочь, — сказал Мори. Похоже, он чувствовал себя неловко, — До недавнего времени она находилась в школе.

— А теперь вернулась домой, — поддержал Бланк и заговорщицким тоном добавил, — в семью, так сказать?

Мори принужденно улыбнулся. Я вмешался, чтобы сменить тему:

— Очень приятно снова вас видеть, миссис Нилд.

— Благодарю.

— Этот Стэнтон, похоже, кое–кого испугал до смерти, — сказал Барроуз, оборачиваясь к нам с Мори.

Он закончил со своими креветками и теперь сидел, выложив локти на стол, сытый и довольный. Для человека, начинающего день с протертого чернослива, он удивительно славно управился со своим ужином. На мой взгляд, это характеризовало его с хорошей стороны.

— Так или иначе, вас надо поздравить! — констатировал Бланк и рассмеялся, довольный собой, — Вы изобрели чудовище! Попробуйте теперь изловить его! Пустите толпу с факелами по следу! Вперед!

Все вежливо посмеялись.

— А как умер в конце концов Франкенштейн? — спросила Колин.

— Обледенел, — ответил Мори, — Замок загорелся, они стали поливать его из брандспойта, и вода превратилась в лед.

— Но в следующей серии они нашли чудовище во льду, — ^ добавил я, — и оживили его.

— Он сгинул в кипящей лаве, — выдвинул свою версию Бланк, — Я' был там и вот, смотрите, сохранил пуговицу с его куртки.

Он выудил из кармана плаща какую–то пуговицу и с удовольствием демонстрировал ее всем по очереди.

— Пуговица всемирно известного чудовища Франкенштейна!

— Да брось, Дэвид, это же от твоего костюма, — отмахнулась Колин.

— Что! — притворно возмутился Бланк, затем внимательно вгляделся в свою находку и вздохнул: — Точно, этомоя пуговица!

Он снова расхохотался.

Барроуз тем временем, закончив обследование зубов при помощи собственного ногтя, обратился к нам с Мори:

— Какую сумму вы вложили в этого робота?

— Около пяти тысяч на двоих, — ответил Мори.

— А сколько такая штука будет стоить при поточном производстве? Скажем, если выпускать их несколько тысяч?

— Черт, — поколебался Мори, — я бы назвал сумму в шестьсот долларов. При условии, что все они идентичны, имеют одинаковое управление монадой и аналогичные программы.

— По сути, — задумчиво произнес Барроуз, — это просто выполненные в натуральную величину говорящие куклы, из тех, что раньше пользовались популярностью, не так ли?

— Не совсем так, — возразил Мори.

— Ну хорошо, — поправился Барроуз, — говорящие иходячие куклы — ведь добрался же ваш Стэнтон до Сиэтла.

И прежде, чем Мори смог ответить, он закончил свою мысль:

— То есть, это несколько усложненный экземпляр, снабженный автоматикой. Но фактически ведь ничегонового вы не

изобрели?