— Зато белые ночи. Я думала, это сказки. Оказывается, правда.

— Да ладно тебе врать-то.

— Вот не вру, Фася!

— А я думаю, привираешь… темнишь чего-то…

Кролик возился между ними, перебирал лапами, потом затих, согрелся. Через некоторое время заснули и Вася с Валей. А проснулись все-таки от холода под звездами.

— Какая-то птаха гаркнула, — прошептала Валя.

— Это мы от холода, — пробормотал Вася. — Зря на ночь чай пили… Теперь или мучайся, или вставай…

— И я хочу.

Но они продолжали лежать.

— Какой мне сон увиделся, — сказал Вася. — Хых…

— Расскажи, Фасечка.

— Нет, погоди, надо сперва отлить…

И Вася выбрался из лодки, отошел в сторону. Стоял, задрав голову и разглядывая звезды, огненные голубые и зеленоватые, а то и оранжевые слегка комья, песчинки, шары, осколки. Не выдержала и Валя, вылезла из лодки, присела рядом, зажурчала. Вася оглянулся.

— Ну, Вальчонок, отошла бы, что ли…

— Ой, Фасечка, терпежа уже нету…

Они снова забрались в лодку, тесно прижались друг к другу.

— Бернардика не раздави, — прошептала Валя.

Они лежали, слегка сотрясаясь, позевывая.

— Ну и сон же был… Наверное, самый лучший в моей жизни, — пробормотал Вася.

И он рассказал этот сон.

Дальше я пробирался вверх.

Меня встречали какие-то люди, провожали. Поднимался в толщах чего-то необъяснимого. Всюду подстерегали некие опасности. Но ничего страшного не происходило. Продвигался к неясной цели. И почему-то думал, что это все было, это все мне известно.

Наконец попал в последнее помещение, заполненное громоздкой конструкцией труб, цилиндров, — и внезапно эта конструкция пришла в движение, начала раздвигаться. Мне уже негде было стоять, я забился в самый угол, ужасаясь.

Но — не проснулся и не погиб, а внезапно оказался в городе.

Это был странный, просторный город с гигантскими площадями и внушительными домами. В нем было много храмов. Я не мог определить, какой из религий они принадлежат. Кровли и купола были из золота.

Через город протекала широкая река. Город находился на высоком месте. Я остановился перед зеленой рощей и погрузился в долгое разглядывание. Меня привлекали почему-то зеленые листы, ветки. Потом я вышел на склон и решил проверить, умею ли летать. Странно все-таки, что в бодрствующем состоянии такая мысль в голову не приходит. А во сне — запросто. Но если сон — это отражение земного опыта дневной жизни, то откуда этот опыт самостоятельного воздухоплавания? Воздухоплавания безо всяких приспособлений? Впрочем, жители этого города как раз приспособлениями и не гнушались. Ну а я просто разогнался — и полетел. Воздух подхватил меня и не давал провалиться.

И моим глазам предстала панорама города. Захватывающее величественное зрелище.

Ни дорог, ни машин, ни проводов, ни каких-либо иных примет обычной современной цивилизации. Меня радовало отсутствие проводов: обычно они мешают свободному воздухоплаванию. И днем, выходя из дому после полетов во сне, я поднимаю голову, чтобы оценить возможности полетов во дворах, на перекрестках. Действительно, много проводов. Иногда нависают целые сети.

Я озирал колонны, кровли. Воздух был чистейшим.

Внезапно увидел и жителей города. Они шли группой. Один из них был довольно высок, выше обычных людей и своих спутников в два раза. Он заметил меня, продолжавшего висеть в воздухе. Рядом с ним шагали похожие на него, но не такие высокие люди. Были они длинноволосы, смуглы, бородаты, держались прямо, горделиво. Мне подумалось, что я могу о чем-либо их спросить, и я направился к ним в воздухе. Они уже все заметили меня, но не останавливались. Я завис неподалеку от высокого и сразу бухнул:

— Что меня ждет?

Они с улыбками глядели на меня. И тогда высокий с мягкой улыбкой ответил:

— Ждет.

Я попытался уточнить:

— Беды и радости?

— Да.

Меня этот ответ не устраивал, и я продолжил:

— Что будет больше?

И тут на меня взглянули сочувственно и промолчали. А я лихорадочно соображал, о чем еще надо спросить.

И вспомнил. О методе. Об интструменте. И я спросил об этом.

— Как нам быть дальше? Как расширить остров Гангко?..

Но они лишь улыбались и не отвечали.

И наконец один из них ответил:

— Мы не знаем такого места.

Тогда я прервал расспросы и полетел в сторону, увидал какую-то площадку и опустился на нее перед каким-то зданием. Вверх вела широкая каменная лестница. По ней я и пошел, раздумывая о том, что все здесь довольно странно: небо, воздух, непонятные храмы, эти люди в необычной одежде, да, на них были какие-то хитоны, — все это заставило меня усомниться в земной природе окружающего.

С лестницы я увидел других горожан, передвигающихся в воздухе на каких-то весьма небольших аппаратах, совершенно бесшумных.

Ох, не люблю всю эту фантастику! Как только появляются «аппараты-скафандры» и весь прочий антураж, тоской скулы сводит. А летать над незнакомым городом с золотыми куполами и кровлями — не фантастика?

Нет. Это сон. Впрочем, на сны похожа и хорошая фантастика, например, любимая книга отрочества «Ариэль». Ариэль летал безо всяких приспособлений. И как я ему завидовал. Мы все ему завидовали. И пытались подражать. Как? Ходили в ров, что рядом с нашим двором, и забирались на самые макушки тонких деревьев и, ухватившись за ствол, повисали и падали, ствол обычно пружинил, и полет был мягким, точнее приземление, да еще и в сугроб. Честно надо признаться, что не обходилось и без приспособлений: старого черного драного и зашитого суровой ниткой зонта. С ним мы прыгали с обрыва в снег. Но не с главного Обрыва. Главный Обрыв был высок, крут, внизу камни, палки и ручей с незатейливым именем Говнянка, по которому текли городские воды бань и улиц. На самом верху Обрыва росли два дерева. И к ним мы привязывали несколько веревок, шесть или семь, и играли в догонялки. Это была самая кайфовая игра моей жизни. Что-то похожее на обряд мексиканских индейцев, взбирающихся на высокий столб и потом прыгающих на веревках. Мы летали по Обрыву, отталкиваясь от него, гонялись друг за другом. Не обходилось без падений, синяков и ссадин.

На «Ариэле» кончается моя фантастика.

А сон — продолжается.

Так вот почему в городе нет дорог и машин, подумал я и еще раз взлетел, и окинул взглядом город. В глаза мне бил золотой свет крыш и куполов. Свечение было сильным… Внезапно меня повлекло вверх, вверх с огромной скоростью. Обычно так заканчиваются сны о чудесных местах. Но мне удалось справиться с этой влекущей силой, и я вернулся в город.