– Мне плевать на деньги.

– Потому что они всегда у тебя были.

– Мы подписали договор с дьяволом, – пробормотала она. – И речь о нашей душе, а не о нашей наличности.

Пришел его черед улыбнуться.

– Это одно и то же. Наша душа – дети, и я хочу оставить им, на что жить.

– Ты же все предвидел, так ведь?

– Ты человеческий язык понимаешь или нет? Говорю ж тебе, наши бабки…

– Ты выкрутишься. Как всегда. Есть новые месторождения. – Мягким голосом она процитировала Бодлера: – «Я замесил грязь и претворил ее в золото…»

Ему показалось, что она окончательно спятила.

– Есть еще проблема с Софией, – снова заговорил он, чтобы немного ее встряхнуть. – Она узнала, что мы сговорились насчет их брака. И теперь хочет вытрясти из нас с Джованни душу.

– София успокоится. Она разумная женщина.

По неясной причине Мэгги всегда вставала на сторону Итальянки.

– А пока что мне кажется, она достаточно хитра, чтобы…

– Главное – проблема с Эрваном, займись сначала этим. – Она направилась к двери, собираясь вернуться к работе. – Или я сама с ним поговорю.

– Ты мне поклялась…

Положив ладонь на ручку двери, она послала ему презрительный взгляд:

– Обещания между нами, дорогой?

Он собирался ответить, когда загудел штабной телекс. Машинально Морван бросил взгляд на протокол, запоминая время поступления: 19:10. Потом оторвал лист и прочел его более внимательно.

– Что это? – спросила Мэгги, возвращаясь к нему.

– Возможно, решение наших проблем.

Полицейские вернулись в Париж к концу дня. Во время перелета мыслей не было. И сна тоже. Эрван просидел, уставив неподвижные глаза в иллюминатор, словно напряженность взгляда могла помочь ему как можно быстрее перенестись в Швейцарию.

Около восьми вечера ему удалось перехватить самолет в Женеву, а Крипо двинулся в управление. Его задачей было задержать троих подозреваемых, взять у них кровь для анализа и изъять генетический материал. В двадцать два часа Эрван приземлился в Женеве. Он тут же позвонил эльзасцу, чтобы удостовериться, что все три птицы в клетке. Но они испарились.

Наверняка перед арестом Фернандес успел их предупредить. Последователи Фарабо поняли, что их тайна раскрыта. Они запаниковали и бросились в бега.

Не сразу, но голос Крипо снова зазвучал в его ушах:

– Согласно свидетельствам их окружения, которые собрала Одри, инвалидность Лартига и Редлиха проявилась не более года назад. До этого они скакали, как кролики.

Хронология. В ноябре 2009-го Тьерри Фарабо умирает. Хосе Фернандес изымает его клетки и привозит в клинику «La Vallée». Начинается «лечение» четырех фанатиков. Разрушение их костномозговой ткани. Дедифференциация клеток Фарабо, выращивание их в питательных культурах, затем трансформирование. Все это должно было занять около года. Значит, инъекции начались в две тысячи одиннадцатом. Не все четверо хорошо перенесли процедуры. Циклоспорин сделал их уязвимыми. Лартиг и Редлих подхватили вирус, поражающий суставы, или что-то в этом роде. Для Ди Греко хуже уже быть не могло. Только Ирисуанга остался в прекрасной физической форме.

Тогда пробил час убийств.

Ди Греко убил Виссу Савири при обстоятельствах, которые еще предстояло выяснить. Лартиг пытал и изувечил Анн Симони во имя своего фетишизма. Редлих взял на себя Перно, которого знал по стрелковому клубу. Ирисуанга напал на Гаэль… Убийства сходились концентрическими кругами, постоянно приближаясь к главной цели – Грегуару Морвану, человеку, арестовавшему их учителя и засадившему его пожизненно за решетку.

– На данный момент, – не умолкал Крипо, – они наверняка уже на пути в Бразилию или еще куда.

– Нет. Они где-то во Франции или в Швейцарии. У кого-то из них должно быть пристанище. Выясни место.

– Не слишком хитро для защиты.

– Их защита – это арсенал Редлиха.

Короткое молчание. Крипо понял, что у Эрвана на уме. Укрепленный лагерь, как в некоторых сектах: коллективное самоубийство или вооруженное сопротивление. 18 ноября 1978 года в Гайане загнанный в тупик пастор Джим Джонс приказал своей общине – около тысячи человек – совершить массовое самоубийство. В 1993-м Дэвид Кореш и его приверженцы почти два месяца оказывали сопротивление американским вооруженным силам – итог: около семисот трупов. Между 1994 и 1997 годом, когда секта оказалась под угрозой, орден Храма солнца убил или организовал убийства более чем семидесяти жертв.

Эрван догадывался, что эти люди не позволят себя арестовать. Капитуляция была бы не в духе учителя. К тому же теперь, когда они приняли в себя могущество Фарабо и еще больше окрепли благодаря жертвоприношениям, они наверняка считали себя неуязвимыми.

– Найди их и перезвони мне.

Он метнулся в агентство по прокату автомобилей. Была ночь. Было холодно. Он забрался в сверхоснащенный седан, приборная доска которого переливалась огнями, как у космического корабля. Зажигание. Фары. GPS.

Никаких проблем с поиском расположенной недалеко от лыжной станции Вербье клиники «La Vallée». Крипо уже все выяснил и прислал СМС: «Ничего подозрительного». Заведение было одновременно уважаемым центром по пересадке костного мозга и местом, где можно закончить свои дни, получая паллиативное лечение класса «люкс». Адрес, который передавали друг другу в высших сферах. Секретное убежище, где творили чудеса из нескольких клеток вечности.

Дорога шла то по заросшим елями узким извилистым перешейкам, то по черным прямоугольным равнинам. У Эрвана не было никаких законных прав и ни малейшего доказательства в поддержку своих подозрений. Он решил не связываться со швейцарской полицией, и у него не хватило терпения дождаться завтрашнего дня и нанести визит в приличное время, когда врачи будут у себя в кабинетах, а пациенты в общей гостиной.

GPS вернул его к реальности: он не знал, где находился, но ему оставалось всего несколько километров. Клиника де ля Вале, как на то указывало ее название, располагалась в поросшей елями низине. Если бы навигатор вдруг сломался, ему пришлось бы ждать рассвета, чтобы сориентироваться.

Появились здания в ореоле света: невысокие, крыши-террасы, деревянные стены, как бы сложенные из перекрещенных досок. По непонятной причине многие окна были освещены и мигали в черном зиянии долины. Паркуя машину на стоянке, Эрван подумал о бальном зале, опустевшем после сигнала тревоги: несмотря на иллюминацию, никакого человеческого присутствия заметно не было. Подходя к двойным стеклянным дверям, он вытащил оружие и дослал патрон. Абсурд.

Вестибюль был пуст. Стены, пол, потолок – все белое. Потолочные светильники отражались в линолеуме. Зеленые растения разграничивали пространство. Телефонистка – или медсестра – дремала за стойкой. Он подошел. Женщина выпрямилась.