Благодаря тому, что конец изготовленного из рога долбила непосредственно соприкасался с поверхностью кремня, Джондалару не приходилось слишком старательно целиться или вымерять расстояние, ведь это позволяло направить силу удара прямо в нужную точку и распределить ее между двумя упругими предметами – костяным отбойником и долбилом из рога, и поэтому ударная выпуклость была едва заметной. Полученная им пластина отличалась равномерностью толщины и имела узкую удлиненную форму. Ему не приходилось заботиться о силе удара, что помогало легче добиться нужных результатов.

Прием, который Джондалар использовал при обработке камня, являлся огромным достижением. След, оставшийся на ядрище, имел такое же важное значение, как и отщепленная пластина. Проходившее вдоль по нему ребро исчезло, но на его месте появилась длинная впадина с двумя новыми ребрами. К этому и стремился Джондалар, тщательно подготавливая ядрище к работе. Он расположил конец долбила над одним из этих ребер и нанес еще удар костяным отбойником. Еще одна узкая длинная пластина отлетела в сторону, а на поверхности ядрища образовались два новых ребра. Джондалар приставил конец долбила к верхушке ядрища над одним из них и отщепил очередную пластину.

Когда он до конца использовал имеющийся материал, на земле уже лежало не шесть, а двадцать пять пластин: из такого же камня, как тот, над которым трудилась Эйла, получилось гораздо больше заготовок. Длинные узкие пластины с очень острыми краями уже годились для использования в качестве режущих инструментов, но Джондалар не рассматривал их как готовые орудия, намереваясь впоследствии придать каждой из них свою форму в соответствии с назначением. Таким образом, из обломка кремня сходных же размеров можно было сделать еще больше заготовок для различных орудий – все зависело от его качества и формы. Новый метод не только позволял работать с большей уверенностью и эффективностью, овладевшие им племена получали существенное преимущество над другими.

Джондалар поднял с земли одну из пластин и дал ее Эйле. Женщина легонько провела пальцем по краю, проверяя, насколько он острый, затем нажала, чтобы убедиться в его надежности, и, перевернув пластину, положила ее на ладонь. В силу особенностей материала она имела слегка изогнутую форму, и это сильнее бросалось в глаза из-за того, что она была длинной и тонкой. Выпрямив руку, Эйла легонько покачала пластину на ладони. Такая форма давала массу возможностей.

– Джондалар, это… даже не знаю, как сказать. Это замечательно… и очень важно. Ты сделал так много пластин… Но ведь ты еще не закончил работу, верно?

Джондалар улыбнулся:

– Нет, не закончил.

– Они такие гладкие и тонкие… очень красивые. Наверное, они быстрей ломаются, но, по-моему, если затупить один край, из них получатся превосходные скребла. – Ее наметанный глаз тут же попытался определить, во что можно превратить эти заготовки.

– Да, и хорошие ножи, так же как из твоих пластин, но я бы сделал еще и язычок для ручки.

– Я не знаю, что такое «язычок».

Он взял еще пластину.

– Я могу затупить вот этот край, сделать острие, и получится нож. Если обработать внутреннюю поверхность, можно даже слегка сгладить изгиб. А если отщепить полоску от края так, чтобы примерно посредине образовался уступ, оставив нетронутой нижнюю часть, заканчивающуюся зубцом, мы как раз и получим язычок. – Джондалар взял небольшой кусок рога. – Если насадить на язычок кусок кости, дерева или вот такого рога, у ножа появится ручка. Таким ножом легче пользоваться. Если рог подержать в горячей воде, он разбухнет и размягчится, и тогда язычок можно вставить посредине, там мягче всего. Рог высохнет, снова станет твердым, и ручка будет держаться даже без клея вполне надежно. Ты сможешь долго пользоваться таким ножом.

Эйле очень понравился новый прием, и ей захотелось освоить его; она всегда поступала так, наблюдая за работой Друка, но она не знала, допускается ли это обычаями, которых привык придерживаться Джондалар. Чем больше она узнавала о традициях, распространенных среди его соплеменников, тем более странными они ей казались. Он ни слова не возразил против того, что она ходит на охоту, но совершенно неизвестно, как он воспримет ее желание овладеть новыми методами изготовления орудий.

– Мне хотелось бы попробовать… Скажи… а женщинам не запрещается изготавливать орудия?

Джондалар обрадовался, услышав ее вопрос. Для приемов, которые использовала Эйла, требовался немалый навык. Он знал, что даже лучшие из мастеров не всегда работают с одинаковым успехом. Впрочем, и не самым удачным из отщепов удается найти какое-нибудь применение. Порой даже в результате случайного удара по кремню получаются осколки, которые можно для чего-нибудь использовать. Если бы Эйла попыталась доказать, что ее приемы имеют свои достоинства, он прекрасно бы ее понял. Но вместо этого она тут же признала, что его метод куда более совершенен, и выразила желание овладеть им. «Не знаю, смог ли бы я поступить так же, оказавшись в подобной ситуации, – подумал он. – Нет, мне бы тоже захотелось овладеть новым методом», – решил Джондалар и чуть заметно улыбнулся.

– Среди женщин встречаются очень умелые мастера. Моя двоюродная сестра Джоплайя добилась поразительных успехов. Но характер у нее крайне вредный, и, если бы я сказал ей об этом, мне бы не видать покоя, поэтому я промолчал. – Он заулыбался, вспомнив о ней.

– По правилам, принятым в Клане, женщины могут изготавливать орудия труда, но не оружие.

– Женщины племени Зеландонии делают и оружие. Обычно они перестают охотиться, когда у них появляются дети, но тем, кто раньше ходил на охоту, понятно, как именно используется оружие, а ведь во время охоты часть орудий и оружия нередко ломается или теряется. Но у мужчины, чья подруга умеет изготавливать оружие, всегда имеется запас. Вдобавок между женщинами и Великой Матерью существует тесная связь. Кое-кто считает, что оружие, изготовленное женщиной, сулит удачу. Но если охотнику не везет или он действует неумело, он всегда винит в этом того, кто сделал для него оружие, в особенности если это была женщина.

– Я смогу этому научиться?

– Любой, кто сумел овладеть приемами, которыми пользуешься ты, сможет научиться применять те методы, которые известны мне.

Он воспринял вопрос Эйлы несколько иначе, чем она предполагала. Эйла знала, что ее способности позволят ей научиться. Она пыталась выяснить, позволительно ли это. Но ответ Джондалара заставил ее призадуматься.

– Нет… по-моему, ты ошибаешься.

– Ты, безусловно, сможешь всему научиться.

– Я знаю, Джондалар, но далеко не всякий, кто умеет изготавливать орудия так, как это делают члены Клана, может овладеть твоими приемами. Мне кажется, у некоторых это получилось бы, например у Друка, но им крайне трудно усвоить что-то новое. Они черпают все свои знания из памяти.

Джондалар чуть было не решил, что она шутит, но Эйла говорила вполне серьезно. Неужели это действительно так? И будь у членов Клана возможность ознакомиться с новыми методами изготовления орудий, они не смогли бы овладеть ими не из-за отсутствия желания, а в силу неспособности?