непосредственном участии Ашберга в проведении данной трансакции, несмотря на то, что в деле были задействованы лучшие эксперты. Было установлено лишь то, что Ашберг располагал отличными связями в парижском банке, чей контрольный пакет акций находился во владении Советского Союза.

В последнее время Ашберг также несколько раз появлялся в Берлине, и ни разу общественность не смогла что–либо узнать о его приезде. Первый раз он приехал в начале октября 1948 г. и пробыл в городе десять дней. Он провёл множество переговоров с российскими служащими при финансовом отделении SMA[789] с тем, как позже выяснилось, чтобы решить вопрос о ценных бумагах, которые русские присвоили себе в качестве добычи при захвате Германии. Бумаги были сложены стопками в сгоревшей церкви в Карлсхорсте, их ценность достигала почти 40 млрд, рейхсмарок, которые тогда ещё не были объявлены недействительными.

В конце декабря Ашберг вновь прибыл в Берлин. Один из участников переговоров, на которых был и Ашберг, рассказал, что в их ходе шло обсуждение финансирования немецкой армии для гражданской войны под руководством генералов Паулюса и Зейдлица, проведение которой русские планировали под прикрытием “полиции восточной зоны”.

Карьера Ашберга началась с финансирования Октябрьской революции в России. Во время Первой мировой войны он жил в Цюрихе, где в начале 1917 г. благодаря главному бургомистру Стокгольма, радикальному социалисту Линдхагену он познакомился с Лениным, который тогда находился в швейцарской эмиграции. Ленин получил от Людендорфа разрешение вернуться в бронированном вагоне через Германию в Россию вместе со своими товарищами и друзьями. В качестве благодарности немецкий генерал получил обещание о начале решительных действий в ходе русской революции, вследствие чего Россия отказалась бы продолжать войну против Германии.

Тем не менее для осуществления поездки не хватало денег. Ашберг выдал Ленину аванс и в качестве вознаграждения принял участие в поездке в Россию, поскольку Ленин посчитал, что именно в самом начале революции коммунистической партии может понадобиться человек, который словно по волшебству мог из ниоткуда доставать крупные суммы денег.

В то время Ашберг познакомился с Николаем Крестинским, который в течение нескольких лет находился в ссылке в Сибири, а теперь был назначен на должность генерального комиссара государственного банка. Находясь в тесном сотрудничестве с Крестинским, Ашбергу удалось получить в пользование несколько иностранных кредитов и тем самым приобрести доллары и фунты, необходимые для покупки оружия и снаряжения Красной армии, которая тогда пребывала в процессе становления. Началась интервенция. Без Ашберга у Ленина и Троцкого не было бы никаких ресурсов для противостояния армии генерала Врангеля.

Таким образом, после революции Ашберг занялся финансированием вооружённых сил Советского Союза. В то же самое время он познакомился с молодым коммунистом, у которого были невероятные усы и который отважно и мастерски вёл оборону города Царицына, позже переименованного в Сталинград.

Впоследствии, всё более упрочивая своё положение в качестве непосредственного руководителя государственного банка, Ашберг, в то время как Крестинский занялся правлением в народном комиссариате финансов, разработал основные направления развития НЭПа. “Новая экономическая политика” превратилась в своего рода компромисс между социализмом и капиталистической системой, или, как затем это явление было описано в коммунистической литературе, НЭП был шагом назад с целью того, чтобы вскоре сделать сразу два шага вперёд. Ленин одобрил этот план. Ашбергу было дано разрешение на предоставление коммерческих концессий в России для иностранных капиталистов, и весной 1922 г. в Москве он открыл банк для ведения внешней торговли, с помощью которого должны были проводиться все заграничные сделки.

Ашберг собирал миллионы. Тем не менее он всё же предчувствовал, что не сможет постоянно заключать сделки с коммунистами, поэтому решил отойти отдел. Ашберг принял участие в последней крупной сделке, работая на коммунистов, когда за процентное вознаграждение продал за границу целый товарный поезд, нагруженный драгоценностями и антиквариатом. Однако он на всякий случай осуществил продажу не из Москвы, а из Стокгольма и затем разорвал все торговые связи с русскими.

Крестинский не был так же умён. Он в качестве главы русской торговой делегации отправился в Берлин и остался там на должности посла. В один день в середине тридцатых годов его отправили обратно в Москву, где он предстал перед судом и был “ликвидирован”.

Вскоре после окончания войны русские восстановили контакты с Ашбергом. Вероятно, хотя это и трудно доказать, уже тогда русские рассматривали в качестве возможности начало холодной войны между Америкой и Советским Союзом, поэтому им понадобился первоклассный финансист. Следовательно, они вспомнили о существовании этого человека, который пользовался доверием самого Ленина, несмотря на то, что был капиталистом.

Итак, финансист революции и борец с интервенцией стал финансистом холодной войны. В этой связи сыграл роль так называемый “Старый вексель”. В сейфах государственного банка русские нашли векселя немецких фирм. Там же были обнаружены векселя, принадлежащие фирмам и частным лицам ненемецкого происхождения. По всей видимости, их ценность составляла несколько сотен миллионов долларов, и теперь Ашберг пытается каким–то образом пустить их в обращение. Будет ли это возможно, можно ли считать эти векселя возвратными, принадлежат ли действительно эти векселя немецким фирмам, учитывая, что фирмы всё чаще основываются в западной зоне, — всё это проблемы, которые, вероятно, может решить только Улоф Ашберг.

До того, как Ашберг начал работать на русских, он требовал предоставления некоторых гарантий для своего имущества в Швеции, Франции и Швейцарии. Для себя самого он не требовал ничего. Он не трудится за какую бы то ни было плату. Ведь ему принадлежит состояние, чей размер во сто крат больше того, что он может потратить. Поэтому ему достаточно лишь снова быть участником игры, снова быть тем, кто дёргает за ниточки на международной арене. Сделки всегда были единственной страстью в его жизни».

Статья Курта Рисса воспроизводилась и в ряде шведских газет. В газете «Афтонбладет» 30 июля 1949 г. в Стокгольме была помещена сенсационная статья с вызывающим заголовком: «Швейцарец даёт указания на русского агента: Улоф Ашберг, финансист холодной войны». Я написал опровержение, которое газета отказалась напечатать. Газета «Афтонбладет» и прежде способствовала распространению клеветы и фальшивых данных обо мне. 4 февраля 1948 г. читатели данной газеты могли прочесть следующее: «Банкир Улоф Ашберг находится в Париже, где ему предстоит совершить множество дел совместно с другими банкирами и политиками. Прежде этот банкир длительное время жил во Франции и провёл прибыльные сделки, как с недвижимостью, так и с иконами». В тот момент, 4 февраля 1948 г., я всё ещё находился в Стокгольме в ожидании визы для въезда во Францию, которую я получил только пять месяцев спустя. Что касается сделок по продаже