Я кивнул:

— Я действительно рыцарь.

Сопровождавшие короля рыцари стояли молча, хотя я знал, что они готовы убить меня при первой же возможности. Я чуял запах дыма от факелов и, казалось, видел в суровых чертах Арнтора отражение холодной грязной камеры, где я так долго мерз и где продолжал мерзнуть.

— Я надеялся вызволить вас, сэр Эйбел, — промолвил Бил.

Если Арнтор и услышал, он никак не показал этого.

— Вы рыцарь. Рыцарь моего королевства.

— Да.

— Вы творили чудеса в Йотунленде, и сейчас только чудо спасет нас.

— Снимите с меня цепи, — сказал я, — и я попробую.

Он произнес несколько слов, и цепи со звоном упали на пол.

Моя история подошла к концу. Прежде чем завершить повествование, я хочу сказать, что, когда бы не Орг, которого Арнтор мельком увидел в моей камере и который внушал такой ужас, что даже Арнтор отступил в испуге, едва ли я получил бы свободу.

Меня помыли, одели и накормили.

— Я должен отправить вас к его величеству, как только вы сможете сидеть в седле, — сказал мне граф-маршал. — Тем временем мне надо вооружить вас. Какое оружие вы предпочитаете?

— На ваше усмотрение. С позволения короля у меня остались мой шлем и моя кольчуга. Мой меч он потерял во время битвы за перевалы, когда наше войско отступало под натиском врага.

— Подождите немного, — сказал граф-маршал и торопливо удалился.

В отсутствие граф-маршала я измышлял способ отомстить ему, а также Гейнор и Идн. Я составлял план мести и сам над собой смеялся, поскольку едва держался на ногах от слабости.

Шли дни, в течение которых меня обслуживали пажи — зеленые юнцы, еще недостаточно взрослые, чтобы толком держать лук в руках. Однажды они спросили, победят ли нас остерлинги и что станется с ними, коли победят. Я сказал, что остерлинги победят несомненно, но если они намерены сбежать, я посажу их в темницу, где их мигом сожрут.

— Для Целидона было бы лучше, — сказал я, — если бы в нем остались одни деревья. Есть такой остров Глас. Там огромный дракон по имени Сетр поселил красивых женщин, призванных заманивать моряков на берег. Все женщины погибли, умертвив друг друга или приняв смерть от руки моряков, обманутых ими. Последняя выпила яд, и сейчас на чудесном, залитом ярким светом острове царят тишина и покой. У вас есть яд?

Поклявшись, что яда у них нет, пажи убежали.

Вернулся граф-маршал с мечом, раздобытым для меня Баки. Он нисколько не похудел против прежнего, и в его проницательных глазах таился страх.

— Я почитаю за честь вручить вам это, — промолвил он и с поклоном протянул мне клинок.

Я прицепил меч к поясу и сказал:

— За это мы с вами сейчас отправимся в Эльфрис.

Граф-маршал редко удивлялся, но тогда на его лице явственно отразилось изумление.

— Это не займет много времени, — заверил я, — хотя время там течет медленно. Следуйте за мной.

Он спорил бы целый час. Я вытащил из ножен меч, врученный мне минуту назад, и кольнул граф-маршала острием. Он крикнул стражников, но никто не явился на зов.

— Король забрал с собой всех мужчин, способных держать копье, — сказал я. — В замке никого не осталось, и во всем городе тоже. Один только вы.

— Кто-то же наверняка поставлен следить за порядком.

— Нет. Где королева Гейнор, приговорившая меня к заключению? Мальчишки сказали, что она уехала, но они не знают куда.

— Она с королем. — Голос граф-маршала дрожал. — Здесь не осталось ни одного воина, способного защитить ее.

— Вдобавок, — я мечом подтолкнул его вперед, — я снова свободен, и он боится, что она отдастся мне. Пошевеливайтесь!

— Куда мы идем?

— В Эльфрис, как вы хотели, — сказал я. — В Эльфрис, как я обещал. Нам надо спуститься по лестнице, и вы станете спускаться быстрее, чем позволяют ваш возраст и вес, иначе узнаете, как колется острие моего меча.

Я повел граф-маршала в темницу, обнаружив по ходу дела, что боюсь еще больше его. Тьма подземелья казалась мне могильным мраком. Если лицо граф-маршала было бледным, то мое было еще бледнее, и я продолжал подгонять спутника, чтобы он не заметил моего испуга.

Дандум исчез, но Колле по-прежнему сидел под замком в своей камере. Я освободил его, и он помог мне освободить всех остальных узников, вплоть до находившихся на двенадцатом уровне.

— Туда никто не спускается, — сказал Колле, когда мы с граф-маршалом двинулись дальше вниз. — Там никого нет.

— Это не одно и то же, — заметил я и снова кольнул мечом граф-маршала.

— Прошу вас, — взмолился он. — Я вдвое старше вас, и здесь нет поручней.

— Вы вчетверо старше меня, — сказал я, — и здесь действительно нет поручней.

— Если бы я знал, в каких условиях вы содержались, я бы пришел к вам на помощь, поверьте мне.

— Несомненно. Вы сделали все возможное, чтобы ничего не знать.

Мы прошли четырнадцатый уровень, затем пятнадцатый. Потом я перестал считать, но в скором времени мы вышли на каменистую равнину, где в легком ветерке слышался запах моря.

— Это сквозняк, — сказал граф-маршал. — Видимо, темница сообщается с огромными пещерами.

— Это ветер, — сказал я.

— А где же лорд Колле? — Граф-маршал обернулся. — Я думал, он шел с нами.

— Только до двенадцатого уровня. Ступайте прямо.

— Лестница кончилась.

В его голосе звучали радостные нотки. Он изнемогал от страха, пока мы спускались все ниже и ниже, и, вероятно, решил, что, достигнув последнего уровня, мы начнем подниматься обратно.

— Здесь должна быть следующая лестница, — проговорил я, обращаясь главным образом к самому себе, и снова кольнул граф-маршала острием меча.

— Но ее нет!

— Это Эльфрис, — пояснил я. — Значит, ниже находятся еще два мира: Муспель и Нифльхейм.

— Царства огня и льда, — в ужасе пробормотал он.

— Вы хотели попасть в Эльфрис, — сказал я. — Ваше желание исполнилось. Скоро настанет утро.

Мы двинулись вперед и вскоре услышали плеск волн.

— Сильные ветры здесь дуют редко, — пояснил я, — но на рассвете и в сумерках с моря тянет легкий бриз.

— Все жизнь мечтал подышать этим воздухом, — задумчиво проговорил граф-маршал, словно напрочь забыв о моем присутствии.

В сером сумраке мы спустились по усыпанному галькой берегу к самой воде. Я вложил меч в ножны, больше не видя необходимости подгонять своего спутника.

— Когда взойдет солнце? — спросил он.

Я знал, что он думает о море Митгартра, на котором, наверное, не раз наблюдал закат.