— Поук ушел домой, к жене, — доложил мне Анс. — Только у него тоже остались ваши вещи. Он хранит их для вас.

Я спросил насчет Вистана, но Анс ничего о нем не знал, как не знал никаких новостей о ходе боевых действий, помимо сообщенных нам нищенкой. Затем мы посовещались между собой, как равные. В результате было решено, что мы с граф-маршалом отправимся в Тортауэр, как предполагалось с самого начала, а Анс тем временем отыщет и приведет в гостиницу нищенку, которой мы обещали помочь, накормит ее (ибо здесь имелись кое-какие съестные припасы) и упакует все вещи, какие мы сможем унести с собой. Мы встретимся снова в гостинице и попытаемся добраться до замка Севенгейтс, который, возможно, еще не пал.

После совещания я обучил граф-маршала обращению с новым мечом, вернее, не мечом, а саблей, хорошо заточенной с внутренней стороны. Поначалу он находил свое оружие неудобным, но вскоре вполне с ним освоился. Я считал, что клинок слишком короток и слишком широк и тяжел в верхней своей части, но он был прочным и острым, что самое важное.

Мы легли спать, поднялись вскоре после восхода луны и направились в холмистые пустоши, простиравшиеся к востоку от города. За густыми кустами скрывалась железная дверь в скале, немногим выше поставленного стоймя копья. Граф-маршал достал ключ, и мы вошли в нее; я — с таким ощущением, будто мы сейчас снова очутимся в Эльфрисе.

Почти так оно и оказалось. Незримые руки стали хватать нас за одежду, как только мы заперли за собой дверь, и тонкие голоса эльфов начали насмехаться над нами и дразнить нас. Когда впереди показался конец длинного узкого туннеля, я схватил за запястье одного из них, а когда граф-маршал отомкнул вторую дверь, ведущую в винный погреб, где царил полумрак, я втащил туда пойманного эльфа и велел последнему назвать свое имя.

Она задрожала всем телом:

— Ваша рабыня Баки, господин.

— Которая предполагала потешиться надо мной в туннеле.

Я обнажил меч.

— 3-забрать с собою в Эльфрис, где вы б-будете в безопасности.

— И которая бросила меня закованным в кандалы в тюремной камере.

Мною двигал не гнев, а лишь холодное чувство справедливости, уже вынесшее свой приговор. Она не проронила ни слова. Граф-маршал спросил, знаю ли я «эту эльфийскую деву».

— Она тысячу раз объявляла себя моей рабыней, — сказал я, — и я освобождал ее снова и снова, и ни один из нас не верил другому. Вы хотите иметь рабыню из племени эльфов?

— Очень хочу.

— Она поклянется вам в верности, если я освобожу ее. И предаст вас при первой же возможности. Не правда ли, Баки?

— Я стала в-вашей рабыней, поскольку такова была воля Гарсега, господин. Я стану его рабыней, коли вы прикажете.

Я обратился к граф-маршалу:

— Мы поднимаемся наверх, не так ли? Совершенно очевидно, что никого из них нет здесь, внизу.

— Там лестница, слева от вас, господин, — сказала Баки.

— Благодарю. Я мог бы убить тебя здесь и сейчас, Баки. Просто перерезать твою паршивую глотку. Но я собираюсь отвести тебя наверх, чтобы при свете факелов или свечей убить одним ударом меча в сердце. Хочешь поговорить о крови, которую я выпил, когда был тяжело ранен?

Вероятно, она потрясла головой — в темноте я не видел.

Лестница привела нас в кладовую, дверь кладовой выходила в просторный зал со стенами, увешанными щитами и оружием. Пока мы находились в туннеле, ночная тьма сгустилась, но света оплывающих свечей в одном и другом конце зала было достаточно, чтобы нанести точный удар.

— Можно мне сказать несколько слов, господин? Я знаю, вы хотите убить меня и сопротивляться не имеет смысла. Но перед смертью мне хотелось бы сказать вам две вещи, чтобы вы все поняли, когда я умру.

Вероятно, я кивнул — несомненно, кивнул. Я смотрел на нее сквозь глазные прорези старого шлема и видел женщину, сотворенную из земли, горящих углей и звериной плоти.

— Вы отвергали меня сотню раз. Я была дерзкой и настойчивой, но вы меня отвергали. Я была стыдливой и скромной, но вы опять меня отвергали. Я помогала вам снова и снова, но когда мне сломали позвоночник, вы не пожелали исцелить меня, но велели сделать это какому-то мальчику. Я знала, что, если приду к вам в темницу и освобожу вас, вы снова меня отвергнете. Я надеялась, что, если брошу вас там умирать, вы в конечном счете проникнетесь благодарностью ко мне. Я бы пришла прежде, чем вы умерли. Я бы потребовала от вас клятв, прежде чем накормить вас и напоить. Это первое, что я хотела сказать.

— Не знаю, смеяться мне над вами или завидовать вам, сэр Эйбел, — промолвил граф-маршал.

Я отпустил Баки и снял шлем. Я видел ее слишком ясно, и меня мутило от этого зрелища.

— Может, вам станет легче, милорд, если вы узнаете, что я всего лишь мальчик, играющий в рыцаря? Сейчас я видел вас таким, какой вы есть, и видел Баки такой, какая она есть, и если вы видели меня таким же образом, значит, вы всё понимаете. Зрелым мужчинам негоже смеяться над мальчиками, а равно завидовать им.

— Значит, я не мужчина, — сказал граф-маршал, — ибо я завидовал тысяче мальчиков.

Я повернулся к Баки:

— Почему ты не убегаешь? Ты можешь спасти свою жизнь.

— Потому что я еще не все сказала. Мы щипали и толкали вас в туннеле. Сколько из нас вы могли бы поймать?

Я услышал тихие шаги многих десятков ног; я не ответил.

— Лишь меня, поскольку я пыталась увлечь вас в Эльфрис, где вам не грозила бы никакая опасность, тогда как остальные хотели только подразнить вас.

Будь в моем распоряжении еще секунда, я бы, наверное, пронзил Баки мечом, но тут в зал ворвались остерлинги, и у меня не осталось времени. Баки сорвала меч со стены и сражалась плечом к плечу с нами — эльфийская дева, живое пламя. Меч, украденный Ури, безжалостно рубил наших врагов налево и направо и увлекал меня все дальше вперед, но Баки постоянно держалась впереди меня, кося остерлингов, как жнец косит пшеницу.

Когда последний остерлинг обратился в бегство, она стала передо мной, держа меч наготове.

— Кто одержал победу, милорд? Вы?

— Нет.

Я снова надел шлем, но старался не смотреть на нее.

— Вы сразитесь со мной? На мечах?

— Нет, — повторил я. — Я убью тебя, а я не хочу этого делать. Ступай с миром.

Ее меч упал на пол; она исчезла.

— Нам лучше убраться отсюда поскорее, — сказал граф-маршал.

Я согласился, и он показал мне узкую лестницу за гобеленом.

Описание наших долгих поисков в Тортауэре было бы делом утомительным, да и сами поиски оказались делом весьма утомительным. Нам не раз приходилось устраивать передышки, и под конец я отправился на поиски один и вернулся к граф-маршалу (он спрятался в своей библиотеке), когда окончательно убедился, что ни Пейна, ни Вистана в замке не найти.