— Пустой номер, сэр, оскорблениями вы меня не проймете, хвастовством не запугаете. Пыжьтесь сколько хотите, а от своего я не отступлюсь. Мой долг мне совершенно ясен. Пусть последствия будут какие угодно, а дело до конца я доведу.

— Запугать вас? Ха-ха-ха! — С язвительным смешком Дейнджерфилд покосился на окровавленный рукав. — Нет, сэр, не берусь, однако от наказания моего вам не уйти. Доктор Стерк опровергнет болтовню этого жалкого Айронза — и я живо заткну вам рот!

— Не в моем обычае, сэр, скрывать от арестованного чьи-либо показания. С какой бы стати мне отлучать вас от мира, коль скоро вы ни в чем не повинны? Доктор Стерк, сэр, под присягой недвусмысленно обвинил именно вас. Убийцей, который покушался на его жизнь в Мясницком лесу, он назвал Чарлза Арчера, скрывающегося под именем Пола Дейнджерфилда и проживающего в этом доме, известном под названием Медный Замок.

— Как?! Я не ослышался? Доктор Стерк обвиняет меня? Да простит мне Бог, сэр, но теперь я вижу ясно: все вы форменным образом рехнулись. Доктор Стерк! Доктор Стерк бросает мне обвинение в том, что я покушался на его жизнь! Тысяча проклятий, сэр, — этого попросту не может быть! Неужели вы ему поверили? Если он говорит такое — значит, все еще бредит…

— Тем не менее это его слова, сэр.

— Тогда скажите на милость, сэр, не кажется ли вам, что вы несколько поторопились, всаживая в меня пулю у моего собственного очага? Вы, зная меня более чем достаточно, опирались единственно на околесицу больного с помутившимся разумом, едва очнувшегося от затяжной летаргии. Сэр, хотя закон и не предусматривает наказания, соразмерного со столь вопиющей поспешностью, но я обещаю вам, что взыщу с вас наложенный штраф сполна — до последнего шиллинга… А теперь, сэр, ведите меня куда хотите — сопротивляться я не намерен. Прострелив мне руку, можете испортить мне все дела, растерять все мои счета и деловые бумаги, можете попытаться воспрепятствовать моему оправданию и окончательно подорвать мою репутацию — за все, сэр, вы заплатите мне сполна.

С этими словами Дейнджерфилд левой рукой нахлобучил на голову треуголку и, ядовито усмехаясь, молча кивнул миссис Джукс; та, жалостно всхлипывая, накинула ему на плечи белый сюртук и застегнула пуговицу возле горла. Входная дверь была распахнута настежь, свечи ярко горели в ночном воздухе; Дейнджерфилд вышел из дому небрежной, уверенной походкой человека, идущего навстречу торжеству в справедливом деле отмщения, и с легкостью взобрался на свое сиденье. Миссис Джукс видела, как заняли свои места констебли; еще раз мелькнуло перед ней мрачное, без кровинки, лицо, столь хорошо ей знакомое; запомнились ей насмешливая гримаса, кривившая губы хозяина, запятнанный кровью рукав — и дверца кареты захлопнулась. Щелкнул кнут, раздался возглас кучера, лошади тронулись с места, медленно повернулись колеса — и экипаж, уносивший хозяина Медного Замка, исчез в темноте, подобно картинке из волшебного фонаря, оставив на крыльце плачущую миссис Джукс со свечой в руке.

Карета, погромыхивая, неспешно катилась вперед по направлению к Дублину. Несмотря на выказанную мистером Лоу неколебимость, филиппики Дейнджерфилда подействовали на него самым неприятным образом. Подсказка Клаффа ничему не помогла; предмет, который, как он якобы видел, арестованный прятал в ящик своего комода той самой ночью, когда совершилось покушение, найти так и не удалось, а ведь именно он, судя по описанию, вполне мог послужить тем оружием, каким был проломлен череп Стерка. Недоброе предчувствие подсказывало судье, что безобидный хлыст для верховой езды так и останется единственной вещественной уликой, подкрепляющей показания капитана; с другой стороны, невозможно было так просто отмахнуться от слов Дейнджерфилда как совершенно безосновательных. Чем обладает иной человек — некой магнетической силой или вдохновенным сценическим даром, благодаря которым окружающие подпадают под совершенно неотразимое воздействие и заражаются нужным чувством? Однако в отсутствие Дейнджерфилда убедительность его доводов значительно пошатнулась, а вызывающая напористость потеряла силу. В памяти судьи ожили четкие и связные показания Стерка, который подробно разъяснил каждую деталь происшествия, а также подкрепившие их не менее подробные и полностью изобличающие злодея показания Айронза: все обстоятельства преступления, под влиянием белоголового мага ставшие на мгновение неясными и разрозненными, теперь выстроились в стройную цепочку — и целостная картина событий явилась мысленному взору судьи во всей своей железной последовательности и нерушимой завершенности.

— Эй, парни, кто-нибудь из вас, бегите, откройте ворота Мельниц, — крикнул Лоу в приливе оживления, с души у него словно камень свалился. — Для бедной миссис Наттер это будет хорошей новостью. Утром она увидится с супругом.

Судья подскакал на своей охотничьей лошади к Мельницам, где, загрохотав дверным молотком, поднял тот переполох, о котором мы уже знаем. Услышав весть, переданную несчастной Салли Наттер, миссис Мэтчуелл, слепой скрипач и даже премудрый Грязный Дейви вздохнули с несказанным облегчением. Есть на свете люди, для которых любой оклик звучит вызовом на суд. Пока суть дела не прояснится, они, пребывая в неизвестности, лихорадочно перебирают в уме возможные для того поводы, подводя мрачный для себя итог: неужто всплыло на свет божий то или иное злодейство, неужто давно погребенная жертва встала из гроба, чтобы схватить супостата за горло?

Коротко изложив благую весть миссис Салли, мистер Лоу обратился с предостережением к смуглой леди на нижнем этаже, но та в ответ, теперь уже совершенно ободренная, только ухмыльнулась и, щелкнув пальцами, не замедлила осыпать рослого магистрата отборной бранью, даже не удосужившись привстать с кресла в гостиной, где она расположилась с прежним комфортом. Судья вновь забрался на своего гунтера и, пришпорив его, без особого труда нагнал громоздкий экипаж. Мистер Лоу принадлежал к числу общественных деятелей, преданных своему долгу, а бывший обитатель Медного Замка не относился к числу заурядных арестантов, он вполне заслуживал того, чтобы быть исправно препровожденным к новому жилищу, пускай не со всеми удобствами, но зато в целости и сохранности.

Наутро новость, в чем вы вряд ли могли усомниться, облетела весь Чейплизод. В воздухе носились всевозможные слухи и кривотолки: событие обсуждалось на все лады, факты и небылицы доставлялись к порогу каждого дома вместе со свежими яйцами, молоком и маслом для завтрака, поспешно передавались слугами в гостиную и проглатывались изумленными домочадцами вместе с тостами и чаем.

Ни у кого не было сомнений лишь насчет одного: мистер Пол Дейнджерфилд содержится в тюрьме графства по обвинению в нападении на доктора Стерка с целью лишить того жизни. Женщины бледнели и осеняли себя крестным знамением. Мужчины при встрече друг с другом прятали глаза. Случившееся потрясло всех: мистер Дейнджерфилд был так богат, занимал столь видное положение, отличался безукоризненной нравственностью, не скупился на пожертвования, стоял выше всяких соблазнов. Говорили, будто он совершил, по крайней мере, три нераскрытых убийства; иные утверждали, что не менее пятнадцати. Оказывается, когда прихожане почтительно взирали в церкви на белую голову как на образцовое воплощение безупречной честности и вознагражденной добродетели, на самом деле они превозносили и чтили затаившегося убийцу. Они приглашали под свой кров и представляли домочадцам замаскированное чудовище. По тихим скромным улочкам Чейплизода рыскал оборотень. Вампир, никем не опознанный, прокрадывался среди могил местного кладбища. Одна из прекраснейших местных принцесс, леди Белмонт, едва не была принесена в жертву кровопийце. Повсюду царили ужас и смятение, смешанные с острым любопытством.