Элизабет Сэвидж несмело улыбается нам, и ее печальное узкое лицо внезапно становится необыкновенно привлекательным.

— Извините, увлеклась воспоминаниями, — говорит она. — К тому же я непривычна к обществу. Вы хотите знать про гробницы. Да, но сначала я должна рассказать о покойной Дороти Камберфорд. Она провела в монастыре много лет, прежде чем ее избрали настоятельницей, а избрали ее из уважения к возрасту и святости. Она была сущим ангелом, правда страсть как любила всякие пересуды — ну да это грех всех монахинь! Но то, что она мне рассказала, никак нельзя назвать обычными сплетнями или слухами. Тем более что Дороти поделилась этим со мной, только когда поняла, что умирает. Бедняжка скончалась от рака; и я должна добавить, что она была очень сильным человеком и без малейших жалоб переносила страдания. Настоятельница хотела передать тайны нашего дома тому, кому могла довериться. И выбрала меня, поскольку подозревала, что я стану ее преемницей. Она даже высказала такое пожелание сестрам.

Когда настоятельница Дороти была молодой монахиней, на территории монастыря в большом доме жили несколько дам благородного или знатного происхождения. В этом не было ничего необычного: в те дни вдовы или старые девы нередко уходили из мира и жили в монастырях как в гостинице — за деньги. Но у некоторых из этих дам были весомые причины скрываться: они слишком много знали о судьбе несчастных мальчиков, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я думаю, вы догадались, о каких мальчиках идет речь. — И снова милая улыбка озаряет лицо рассказчицы. — Главной среди них была Элизабет, вдовствующая герцогиня Норфолк. Ее дочь, Анну Моубрей, выдали замуж за Ричарда, герцога Йорка, младшего из принцев, когда они были совсем еще детьми, но Анна умерла в возрасте девяти лет. Она похоронена в алтарной части храма рядом со своей матерью; сначала ее положили в часовне Святого Эразма в Вестминстерском аббатстве, но, когда король Генрих Седьмой приказал разобрать часовню, чтобы построить на ее месте для себя усыпальницу, гроб девочки перенесли в Сент-Кларас и перезахоронили там. А гробницу для своей возлюбленной дочери воздвигла ее мать герцогиня.

Герцогиня понятным образом сохранила любовь к маленькому принцу, который был ее зятем. Она пришла в смятение, когда узурпатор Ричард Глостер сместил с трона его старшего брата, а когда позднее распространились страшные слухи о том, что принцы задушены, была просто убита горем. У нее имелись хорошие связи, и она решила выяснить правду об их судьбе.

— И она узнала, что случилось с ними? — спрашиваю я.

— В конечном счете узнала, — кивает Элизабет Сэвидж. — Ходили слухи, что убийцей принцев был сэр Джеймс Тиррел. Герцогиня набралась смелости и спросила того, известно ли ему, что о нем болтают люди. Но он не пожелал с ней разговаривать.

«Точно так же, как не стал объясняться и с Катериной Плантагенет», — думаю я.

— Но потом к герцогине пришла сестра Тиррела — Мэри. Сэр Джеймс пожаловался сестре, что герцогиня «обхаживала его, пытаясь что-нибудь разнюхать», как он сам выразился. Однако у Мэри имелись свои собственные подозрения, и она облегчила душу, рассказав о них герцогине. Она считала, что ее брат так или иначе участвовал в судьбе принцев и слишком уж горячо отстаивает свою невиновность.

Приблизительно в это же время герцогиня и Мэри Тиррел познакомились с Элизабет Брекенбери, дочерью сэра Роберта, коменданта Тауэра. Эта женщина тоже не находила себе места и в конечном счете поведала, что больная совесть не дает покоя ее отцу: ведь он был вынужден на одну ночь передать ключи от Тауэра сэру Джеймсу Тиррелу, а когда вернулся на следующий день, принцев не было — они бесследно исчезли, а с ними сэр Джеймс и все его слуги. Госпожа Брекенбери сказала, что ее отец опасался самого худшего, потому что перед этим король Ричард прислал письмо, которым приказывал коменданту устранить этих несчастных детей. Но Брекенбери не подчинился, заявив, что не сделает этого даже под страхом смертной казни. Как воспринял это Ричард, никто не знает, но вскоре появился Тиррел с двумя громилами и именем короля потребовал у коменданта ключи.

— Это очень похоже на то, что пишет сэр Томас Мор, — говорю я, поднимаясь, чтобы налить вина из кувшина, предусмотрительно принесенного сэром Эдвардом. Я протягиваю кубок нашей гостье.

— Спасибо, — смиренно благодарит она. — Вы очень добры, миледи. Да, это похоже на то, что пишет Мор, хотя он и не раскрывает всего, и вскоре вы узнаете почему. Элизабет Брекенбери очень беспокоилась за своего отца. Она рассказала герцогине и Мэри Тиррел, что король щедро отблагодарил его за помощь и молчание — деньгами, имениями и доходными должностями, но, по ее словам, он считал эти деньги запятнанными кровью и принял их с неспокойной совестью. До того времени, когда король приказал ему убрать принцев, Брекенбери был преданным слугой Ричарда. Но теперь король опасался его, потому что Брекенбери знал слишком много. Ричард уже не раз показал, каким безжалостным он может быть. И потому впоследствии Брекенбери старался вовсю, чтобы не совершить ни малейшей ошибки. Он подчинился приказу Ричарда прибыть на поле боя под Босвортом и погиб в сражении.

— А Брекенбери нашел какие-нибудь доказательства того, что Тиррел и в самом деле убил принцев? — спрашивает сэр Эдвард.

— Нет. Никаких следов не осталось. Даже их одежды исчезли. — Элизабет Сэвидж печально качает головой и пригубливает вино. — Когда Генрих Тюдор стал королем, герцогиня решила удалиться в монастырь к клариссинкам и пригласила с собой Элизабет Брекенбери и Мэри Тиррел; там все они со временем и обосновались на правах постоялиц.

— А почему сама герцогиня решила поселиться в монастыре? — спрашиваю я.

— Там уже жила ее родственница леди Тальбот, и в большом доме имелось место, чтобы несколько женщин могли разместиться там со всеми удобствами. Две другие дамы вскоре присоединились к ней, а с ними — тетушка Мэри Тиррел, Анна Монтгомери. Ее муж поддерживал узурпатора Ричарда, и теперь она решила, что самое благоразумное для нее — обосноваться в монастыре.

Как вы знаете, король Ричард задолго до этого пользовался услугами сэра Джеймса Тиррела и доверял ему, а тот явно был готов на что угодно, лишь бы сделать карьеру. Именно он привез к Ричарду тещу, чтобы тот мог запереть старуху и присвоить ее земли. Ричард поручил Тиррелу охранять людей, арестованных вместе с лордом Гастингсом, — полагаю, вы ведь знаете о судьбе Гастингса?

Мы киваем.

— Тиррел был одним из тех, кто денно и нощно охранял своего суверена, спал на тюфяке рядом со спальней короля. Ричард доверял ему, но сэр Джеймс был законченный негодяй. Его побаивались даже собственные сестра и тетушка.

«Да, я знаю, что он был негодяй. Уже одно то, как Тиррел обошелся с бедняжкой Мэтти и как непочтительно он разговаривал с ее госпожой, говорит о многом».

— Тиррел давно рассчитывал на достойное вознаграждение за свои труды, но на его пути стояли другие. К тому времени, когда Ричард приказал Тиррелу отправляться в Тауэр, тот так жаждал повышения, что был готов на любое преступление. Остальное вы прочли в труде сэра Томаса Мора. Это, как вы догадались, фактическая история, а не официально одобренная версия.