А пока я кладу подвеску назад к другим своим драгоценностям. Возвращаю я на место и бумаги Катерины, и мне снова попадается на глаза дата: 1487. Я все еще не понимаю этого. Что же случилось в 1487 году?

Линкольн высадился на северо-западе, в Камбрии, вместе со своим таинственным протеже и громадной армией. Новости, доставленные срочным курьером, побудили Уильяма к кипучей деятельности — он, словно готовясь к осаде, проверял ворота, запоры, щеколды, оборонительные сооружения, оружие и припасы. Каждый день он выезжал из замка, указывал людям, где будет их место в случае вторжения, а возвращаясь, муштровал их в полях близ Раглана, а потом отправлял в замок Кенилуорт — там находился со своим штабом Тюдор и собирались королевские силы.

Женщины в замке тоже не оставались без дела. Вдовствующая графиня заправляла на кухне: она реквизировала весь хлеб, какой ее слуги смогли приготовить для тех, кто будет сражаться, а потом совершила налет на маслобойню, приказав унести оттуда и положить под замок все сыры. В пивоварне Анна потребовала наполнить элем все большие бочки. Не сидели сложа руки также и Кейт, бывшая на сносях, и маленькая Элизабет: они нарезали и скручивали из материи бинты, готовили в аптекарской целебный бальзам для ран.

Сердце Кейт екнуло, когда она узнала о вторжении Джона. Каждый день она думала о нем: его армия продвигалась все дальше на юг навстречу силам Тюдора. Кейт невыносима была мысль о том, что она помогает его врагам. А что, если с ним и в самом деле законный король Йорк? Пусть даже и нет, все равно, если уж на то пошло, его претензии на трон более обоснованны, нежели Тюдора. Линкольн имеет право на корону, и пусть Бог дарует ему победу! Такой была ее постоянная безмолвная молитва.

Уильям был слишком занят, готовясь оборонять Уэльс, а потому почти не вспоминал о жене, которая со дня на день должна была родить. Это женские дела, вот пусть женщины за ней и присматривают. Он приказал Кейт отдыхать и предоставил ее самой себе, спешно вооружая тем временем всю прислугу замка.

— Гая вместе с остальными отправляют на подмогу королю, — сказала Мэтти как-то утром, расчесывая волосы своей госпоже. Вид у нее был обеспокоенный, и Кейт поспешила утешить верную горничную.

— Такова несчастная судьба всех женщин: ждать, пока их мужья воюют, — сказала она. — Мы должны каждый день молиться, чтобы он остался жив и здоров.

— Ему очень понадобятся наши молитвы, — пробормотала Мэтти, понизив голос и испуганно оглядываясь на дверь. — Гай собирается присоединиться к милорду Линкольну.

Кейт охнула, и ребенок встрепенулся у нее под сердцем.

— Правда, Мэтти?!

— Да. Какое-то время Гай собирается ехать вместе с остальными, а потом в темноте, когда они остановятся на ночь, сбежит.

— Это очень опасно, — предупредила подругу Кейт. — Если его поймают, то могут повесить. Пожалуйста, скажи мужу, чтобы он серьезно подумал, прежде чем заходить так далеко.

— Я уже ему сто раз говорила, — заверила ее Мэтти, ломая руки. — Уж который день подряд твержу, но он и слушать не хочет. Нужно восстановить на троне истинных наследников — вот что он говорит. А Тюдоры пусть убираются. Гай уверен, что очень многие так думают. И он прав, потому что я слышала — и другие тоже собираются под знамена графа. Но я так боюсь за него, миледи!

На глаза Кейт невольно навернулись слезы.

— Я вот что подумала, миледи, — сказала Мэтти, которой тоже пришлось протереть глаза. — Может быть, вы хотите с Гаем переслать письмо милорду Линкольну?

— О да! — воскликнула Кейт. — Очень хочу. Я сейчас же напишу письмо, а ты передашь его Гаю со словами благодарности от меня.

— Непременно, миледи. А я в свою очередь буду благодарна вам, если вы будете молиться за моего мужа.

— Я буду молиться за всех нас, а в особенности за Гая… и за Джона. Будем надеяться, что Господь защитит тех, кто сражается во имя справедливости.

«Моему истинному возлюбленному Джону де ла Полю, графу Линкольну», — написала обращение Кейт.

Оно показалось ей формальным и неловким, но как начать иначе, она не знала. Но потом слова полились свободно.

«Я так давно не видела Вас, мой благородный рыцарь, и вот я снова пишу, оставаясь навсегда преданной Вам, и прошу сообщить о Вашем здоровье, которое, дай Бог, с каждым днем будет становиться все крепче. И если Вам приятно получить известие от меня, то знайте, что я никогда не смогу быть в телесном или душевном здравии, пока не получу от Вас весточку. Я ношу ребенка, и время родов уже близко, иначе я бы сама поспешила встретиться с Вами. Но, благодарение Богу, мой добрый слуга согласился доставить Вам это письмо.

Шлю Вам свои молитвы, от души желаю успеха в Вашем великом предприятии и надеюсь вскоре услышать добрые вести о Вас. Пусть Господь пошлет победу тем, кто сражается во имя справедливости. Я буду молиться об этом всем сердцем.

Милорд, в прошлый раз, когда меня жестоко оторвали от Вас, я хотела спросить вот о чем: находились ли сыновья короля Эдуарда с Вами в Шерифф-Хаттоне? Я очень надеюсь, что они были увезены из Тауэра и отправлены туда, чтобы заговорщики не могли их использовать в своих интересах. Спрашиваю Вас об этом, потому что хочу знать правду о своем отце короле Ричарде. Узнать о том, что мой отец не предал их смерти, было бы для меня самым большим утешением. И еще я думала о том, что, может быть, молодой джентльмен, который находится с Вами, на самом деле совсем не тот, за кого он себя выдает, а персона еще более важная. Несомненно, с Божьей помощью мы все это скоро узнаем.

Засим кончаю, но Святая Троица да пребудет с Вами и сохранит Вас. И еще молю о том, чтобы это письмо не увидели ничьи глаза, кроме Ваших. А теперь прощайте, мой благородный господин, и дарует Вам Господь Всемогущий победу над всеми врагами.

Писано в Раглане, вечером в день Святого Варнавы.[76]

Всегда Ваша

Катерина Плантагенет.

P. S. Очень прошу Вас, когда прочтете это письмо, сожгите его или храните где-нибудь в тайном месте, потому что вера моя в Вас безгранична».

На рассвете следующего дня Кейт стояла во дворе, глядя, как Уильям выводит своих воинов с замкового двора. С ними был и Гай, который вез на груди ее письмо. Когда все исчезли из виду, она вдруг испугалась: ведь если письмо перехватят люди короля, ее, несомненно, объявят изменницей. Однако забирать его назад в любом случае было уже поздно. И когда Кейт представила себе, как Джон читает ее письмо, как перед сражением написанные ею слова греют его душу, как он, может быть, пришлет ей ответ, когда все встанет на свои места, то подумала, что никогда, ни за что она не вернула бы это письмо обратно, даже если бы у нее была такая возможность.