ВТОРОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ НА РОМАН

МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ СССР

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ

ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР

Главный военный цензор ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ЖУРНАЛА «ЮНОСТЬ»

7 августа 1974 г. № 322/181 г. Москва Москва, K-I60, ул. Горького, 32/1

Военная цензура рассмотрела роман В. Богомолова «Возьми их всех!..»

Сведений, составляющих военную тайну, в нем не содержится.

По нашему мнению из романа следовало бы исключить следующие сведения[78]:

— конкретные цыфры[79] оперативных и войсковых сил и средств, которые привлекались для розыска шпионско-диверсионной группы противника в тылах 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов; — Все вымышлено.

— обобщенные данные о потерях войск Красной Армии от действий националистических групп и бандформирований; — Неверно

— обобщенные данные о ликвидированных группах противника и бандформированиях, действовавших в тылу фронта; — Неверно.

— о применении стимулирующего препарата «Кола» личным составом оперативно-розыскных групп;

— компрометирующие характеристики и клички армейских контрразведчиков, их привилегированное положение среди армейских офицеров. — В чем?

Генерал-майор И.Т. Болдырев

НОВЫЙ ХИТРЫЙ ХОД ПРЕСС-БЮРО КГБ

Что же это такое? Одни и те же претензии (я тогда еще не предполагал, что это была одна идейно спаянная «команда консультантов»), одно и то же требовалось разъяснять и главному военному цензору и вновь (в который раз!) Пресс-бюро КГБ.

16 августа я последний раз направил обширное письмо в Пресс-бюро КГБ, в котором последовательно и аргументированно отвергал все их поправки и не соглашался ни с одним их замечанием (большинство положений было абсолютно идентично тем, которые я изложил в письме главному военному цензору).

В этом многостраничном (на 15 страницах машинописного текста) письме по существу вопросов, консультация по которым в Министерстве обороны представилась Пресс-бюро «полезной», я на первых семи (это пункты 1, 2, 3 письма главному военному цензору) идентично перечисляю все неточности в постановке вопросов и ошибочные заявления в визе:

— «судьба предстоящей наступательной операции двух фронтов» — в романе речь идет только о судьбе Мемельской операции, которая проводилась силами одного 1-го Прибалтийского фронта, точнее, его левым крылом;

— «группа агентов противника (3—4 чел.)» — в романе речь идет о сильной квалифицированной резидентуре противника, действующей в тылах двух фронтов, описываются и конкретно указываются как уже известные нашей контрразведке шесть вражеских агентов;

— «общевойсковая операция по прочесыванию лесного массива» — в романе речь идет не об «общевойсковой», а так называемой «чекистско-войсковой операции» (так ее назвал В.Ф. Кравченко в разговоре);

— относительно уменьшения количества людей, привлекаемых к войсковой операции по окружению и прочесыванию Шиловического массива и вообще к войсковым, розыскным и контрольно-проверочным мероприятиям, я категорически не соглашался, обосновывая это конкретными документами и фактами аналогичных ситуаций, бывших во время войны, и консультационным заключением генерала армии В.В. Курасова, в описываемый период начальника штаба 1-го Прибалтийского фронта.

В этом самом, пожалуй, единодушном требовании всех ведомств — уменьшить численность задействованных в операции военнослужащих в 2,5—3 раза я и после долгих размышлений очень и очень сомневался: не только с моей точки зрения, но и читавших роман в «Инстанции» (Отделе культуры ЦК КПСС), — да и он, Кравченко В.Ф., не мог этого не понимать, — это в большей или меньшей степени ослабит и сам роман и значение работы, проводимой группой Алехина.

Я предложил, поскольку цифры упоминаются в «документе», такое решение: поставить вместо цифр многоточия и дать сноску: «цифровые данные опускаются».

Еще раз отстаивая свою позицию, я подчеркивал, что изображение в романе взятия дела «Неман» на контроль Ставкой — это прежде всего изображение внимания, которое уделяется, и значения, которое придается борьбе со шпионажем не только «органами», но и государством, в данном случае И.В. Сталиным, и такое изображение, прежде всего, в интересах органов безопасности. Совершенно непонятно, зачем было Пресс-бюро КГБ ставить перед Министерством обороны этот вопрос, который, безусловно, находится за пределами компетенции военного ведомства, о чем мне прямо, по своей инициативе, заявил после моей телеграммы на имя Ивашутина в телефонном разговоре 5-го августа генерал И.М. Чистяков: «Я получил рукопись 27-го мая и была она у меня всего три дня. В материале нет вопросов компетенции Министерства обороны. Скажу вам прямо — рукопись нам прислали только для того, чтобы перестраховаться».

Далее в письме я пишу Кравченко В.Ф.:

«... Я знаю, что Вы считаете меня твердолобым упрямцем, деликатно называя в глаза «несговорчивым» Это неверно, хотя для автора, у которого за многие годы продумана в романе каждая деталь, несговорчивость в отношении поправок, ослабляющих произведение, не является недостатком, а является исключительно достоинством. Есть отдельные вопросы и поправки, решение которых, чтобы как можно меньше ослаблять роман, хотелось бы без промедления согласовать.

Относительно термина «радиоигра». С 1965 года он свободно и с расшифровкой понятия употребляется в открытой советской печати, в том числе и в книгах, выпускаемых при участии КГБ (например, «Чекисты», стр. 325, «Фронт без линии фронта», стр. 109, 206 и т.д.). Имеется он и в только что выпущенной книге Г. Меркурьева и Г. Савина «Конец операции «Остайнзатц» («Московский рабочий», 1974 г., стр. 37). Не сомневаюсь, что будет он и в тексте переиздаваемой сейчас книги «Фронт без линии фронта». Необходимо заметить, что в отзыве УОО, подписанном тт. Черневым и Булыгиным, об исключении этого термина из текста нет ни одного слова. Если же его отныне не разрешено употреблять не только мне, но и всем, то я тогда сделаю не «операция» или «мероприятие», а «радиодезинформация». Этот термин и расшифровка понятия имеются во всех военных словарях (приложение № 4 из «Словаря основных военных терминов», выпущенного Воениздатом в 1965 году).

Относительно препарата «кола». Должен заметить, что шоколадные шарики «кола» во время войны давали для поддержания сил и летчикам, и войсковым разведчикам, и даже саперам при наведении переправ, когда было необходимо сутками работать без отдыха. Это отражено в открытой военно-исторической и мемуарной литературе, ничего зазорного в приеме шоколадных шариков «кола» не было и нет. Вы, наверное, помните, что высококалорийный шоколад «кола», точно такого же состава, как и эти шарики, продавался без рецепта во всех аптеках и до войны, и в 1948—53 гг.