Эплби посмотрел на своего ученика с неприкрытой насмешкой.

– Кто посмеет сказать, что мы с вами не добились определенного прогресса! – Он осмотрел оглядел пейзаж и повернулся к Уинтеру уже с вполне серьезным лицом. – Да, мы продвинулись вперед в верном направлении, – произнес он без тени иронии.

Уинтер вскинул на него заинтересованный взгляд.

– Вы хотите сказать, что пока я крутился среди этой богемной публики, вам удалось обнаружить отпечаток пальца, изобличающий злодея?

Эплби в ответ рассеянно покачал головой:

– Нет никаких отпечатков пальцев. Вы так же старомодны, как шутник, устроивший заваруху с Ренуаром. Зачастую не требуется никакой охоты на злоумышленника. Вам когда-нибудь доводилось беседовать с лучшими газетными репортерами? Они бы вам рассказали, что крупные темы находят не в охоте за ними, а благодаря особенному состоянию ума… Вам это хотя бы интересно?

– Чрезвычайно.

Эплби посмотрел на него с сомнением.

– В этом странном, на первый взгляд, занятии заключена вся моя жизнь, – сказал он. – И я постепенно учусь понимать, что прятаться, таиться по темным углам противоречит самой природе правды, характеру истины. Они всегда на виду, как любая значительная, но примелькавшаяся вещь в комнате, которая лишь ждет, чтобы на нее обратили внимание, буквально взывает к этому. «А если их здесь слишком много…»

– Чего-чего, а вещей в Расте действительно более чем достаточно.

Эплби вновь устремил на Уинтера пристальный взор и повторил:

Он опять улыбнулся, но уже по-дружески.

– Цитаты[97], – сказал он, – порой помогают уловить суть явлений.

Уинтер ощутил волну смутного возмущения подобным подходом к делу.

– Очень мудро, но не слишком ли пассивно для полицейского такое отношение к своей работе? Кто бы мог подумать, что эта цитата описывает именно суть вашей профессии!

Эплби в ответ лишь снова безмятежно улыбнулся.

– Но здесь все точно, как ни трудно вам мне поверить. И именно это делает игру интересной. Вы никогда не знаете наверняка, где искать. А правда – подлинная, а не ее мираж, – может скрываться под спудом чего-то смертельно приевшегося вам и уже успевшего наскучить… И, как я уже сказал, мы продвинулись вперед в верном направлении.

– Рад слышать. Потому что сам провел здесь уже двадцать четыре часа, но пока мне все представляется сплошным хаосом. – Уинтер заговорил с внезапной, но отчетливой тоской в голосе. – В чем именно заключается наш прогресс? Где мы продвинулись вперед?

– Это не так легко объяснить в простых терминах, – уклонился от прямого ответа Эплби и перевел беседу в другое русло. – Кто-то экспериментирует со временем. Часы в Раст-Холле вдруг начали вести себя своенравно. Каким-то неожиданно захотелось пробить двенадцать, хотя было только десять или одиннадцать. Еще один и совершенно новый звуковой эффект. Другие часы поспешили дойти до двенадцатого часа и просто остановились на этом. «Полуночное убийство», знаете ли.

– Почти сбывшаяся мечта Фауста. – Уинтер вдруг напрягся, придя в заметное волнение. – Но послушайте! Разве для этого не требуются отменные технические навыки?

– Как я полагаю, достаточно знать, какое колесико убрать, а подобные знания легко приобретаются методом проб и ошибок. То есть обычной практикой. Сегодня, например, Руперт играл у меня под носом отверткой в мастерской, на самом деле принадлежащей Арчи. Элиот периодически питает интерес к механике. Оверолл сообщил мисс Моул, что на чердаке его дома расположена превосходная действующая модель железной дороги. Вы сами во время раскопок в Аравии делали замеры с помощью секундомера.

Уинтер почувствовал нечто вроде нервной дрожи, которую некоторые авторы любят описывать как приступ возбуждения.

– А вы, – с горечью сказал он, – вполне довольны собой, сидя на этом старом сером камне, пока уходит драгоценное время.

– Обычная рутина, как вы уже должны были понять. Телеграфные провода, телефонные провода. Надо только знать, кого именно вам следует подслушивать, чьи сообщения перехватывать. – На этот раз улыбка Эплби поразила Уинтера своей выразительной решительностью, но лишь мгновенной. – «Полуночное убийство», – повторил он. – Подобно часам, его надо остановить. А потому, как только вам в голову придет мысль, схожая с вашей идеей, почерпнутой из «Лунного камня», немедленно делитесь со мной. Каждая мелочь может оказаться нам полезной.

Уинтер открыл рот, чтобы ответить, но вынужден был замолкнуть, глядя вдоль террасы.

– К нам приближаются, – сказал он, – хозяин этого дома, его bête noire[98] миссис Бердвайр, мой bête noire доктор Буссеншут, а вместе с ними сюда идет не кто иной, как Джаспер Шун – amator sacrosanctae antiquitatis[99]. Кстати, о телеграфе, я совершенно забыл воспользоваться им, чтобы ответить на полученное от него любезное приглашение. Для меня это уже слишком. Так что до встречи, офицер.

И он молниеносно исчез в доме, воспользовавшись французским окном.

Эплби повернулся.

– С миром вы явились сюда, – пробормотал он себе под нос, – или с мечом войны?

И уверенной походкой направился в сторону приближавшейся группы.

Уверенность и невежество – зачастую родные братья. Шагая вдоль террасы, Эплби вдруг заметил изумление и негодование на лицах мистера Элиота и его новых гостей. Поскольку эти чувства с каждой секундой явно усугублялись, Эппбли решил поначалу, что в его внешности невесть откуда появилось нечто, внушавшее подобное отношение, но потом услышал за спиной невозможные, но совершенно внятные звуки. Оглянувшись, он понял, что непостижимым образом ведет в сторону почтенных людей во главе с хозяином усадьбы стадо крупных черных свиней.

Подобно тому как лакей не готов к схватке с могучей дамой, в которой внезапно пробудилась вся мощь ее творческой энергии, перейдя в форму физического воздействия, так и полицейский – даже самый тренированный – может растеряться, оказавшись в неожиданной роли пастуха, выгуливающего своих свиней по террасе загородной усадьбы. Эплби замер на месте. Даже мудрость пассивного выжидания не подсказала ему, что он только что стал свидетелем пролога к самой невероятной трагедии.

Группа приблизилась, и первым заговорил мистер Элиот:

– Мы столкнулись, – сказал он, – с любопытным и отнюдь не прискорбным обстоятельством. Нас встречают одни из наиболее интересных и важных обитателей Раста. Мой дорогой Шун, – он посмотрел на великого человека веселым, но исполненным одновременно несомненного и глубочайшего уважения взглядом, – вас случайно не занимает эта порода: средние черные? Наш выводок не лишен интереса для знатока вопроса.