— У вас что-то случилось? Наверное, жениха направили на обязательные работы? Проклятая война…

— О да! Проклятая война, — прошептала девушка. — Я только что видела нечто ужасное, когда шла на работу. Еврейская семья — родители и их маленький мальчик — были расстреляны, как животные, сегодня утром. Сельский полицейский отвез их тела на кладбище в своем грузовике. Ему велели закопать их в общей могиле, но он остановился на несколько минут на площади. А я зачем-то заглянула в кузов. Если бы вы видели этого несчастного малыша, всего в крови! Бедный мальчик, он, наверное, ровесник моему брату. У меня внутри все перевернулось. А хозяин все твердит, чтобы я прекратила реветь, иначе распугаю всех клиентов.

Жанина покачала головой, испытывая искреннее сострадание. Но тут ее охватило ужасное подозрение.

— Это были местные?

— Нет, они были здесь проездом, остановились у мадам Мерло, которая держит пансион на выезде из города. Говорят, это ее муж предупредил милицию. Носит же земля таких мерзавцев! Я вас оставлю, а то хозяин опять будет ругаться.

— Одетта! — как раз позвал он ее из зала.

— А я что говорила?

Жанина помыла руки, не зная, как смотреть в глаза Эрмине. Она была почти уверена, что речь шла о Тошане и его подопечных. «Боже мой! Как я ей об этом скажу! Хотя, может, я и ошибаюсь», — думала она, но ей не удавалось себя успокоить.

Она вздрогнула, увидев идущего к ней Октава. Он быстро поцеловал ее в губы.

— Иди к Эрмине, — вполголоса сказал он. — Это настоящий комок нервов. Я сейчас приду.

Он уже открывал дверь туалета, когда Жанина схватила его за рукав и рассказала о том, что только что узнала.

— Вот черт! — пробормотал он сквозь зубы. — Ладно, подумаем после обеда, как поступить. Не нужно ей сейчас ничего говорить, иначе у нее начнется истерика при свидетелях. Проглатываем дежурное блюдо и уходим. По крайней мере, теперь у нас есть адрес.

— Хорошо, — жалобно ответила она.

Во время обеда гримерша пыталась выглядеть беззаботной и болтала о моде. Но есть ей не хотелось. Эрмине тоже. Потеряв аппетит, Дюплесси один выпил графин вина. Он ломал себе голову, не представляя, как рассказать все Эрмине. «Жанина права, похоже, убили Дельбо и еврейскую женщину с ребенком. Случилось все сегодня утром, городок стоит на ушах. Это объясняет напряжение, которое я почувствовал у офицера СС, и мрачные лица клиентов и хозяина».

Одетта, официантка, продолжала всхлипывать. Когда она принесла счет, Эрмина наконец заметила ее состояние и почти машинально ободряюще улыбнулась ей.

— Уходим, — поспешно сказал Дюплесси.

На тротуаре он взял Эрмину за руку, в то время как Жанина пошла впереди них.

— Бедная моя, пойдем в машину, я остановлюсь в каком-нибудь спокойном месте. Мне стало кое-что известно благодаря Жанине. Пообещай мне быть мужественной, если все обстоит именно так.

Внезапно охваченная ужасом, Эрмина вздрогнула всем телом, не сводя глаз с хищного профиля импресарио.

— Октав, что вам известно? Прошу вас, скажите мне!

Он усадил ее на переднее сиденье автомобиля и тронулся с места. На заднем сиденье сидела Жанина, затаив дыхание.

— Не сейчас, — отрезал он. — Нам не нужны свидетели.

Импресарио притормозил возле моста, возвышающегося над прозрачными водами Дордони. Ни жива ни мертва, Эрмина ломала руки.

— Жанина разговорилась с официанткой возле умывальника. Сегодня утром еврейская семья и их ребенок были расстреляны солдатами Вермахта, там была и милиция. Я не знаю деталей. Но я хочу вас предупредить: это могут быть Тошан и та самая женщина и ее маленький сын.

Низкий голос Дюплесси оборвался. Он был взволнован и не скрывал этого.

— Нет, — возразила Эрмина. — Нет, это не может быть Тошан! Во-первых, он не еврей. Октав, зачем вы меня так пугаете? И речь идет о семье с ребенком. Мой муж не погиб, я бы это знала, чувствовала!

— Они жили у некой мадам Мерло, к которой мы сейчас и отправимся. Ей доверять нельзя, — возможно, это она их и выдала. Вы должны держаться, не падать в обморок, не рыдать. Подумайте о своих детях в Квебеке: мы с вами тоже в опасности. Согласен, есть шанс, что это не Тошан. Но в противном случае, Эрмина, вы должны держать удар.

Она осталась стоять с открытым ртом, оглушенная, убитая словами импресарио.

Ее нервы неожиданно сдали, и она закричала в бессильном гневе:

— Держать удар?! По-вашему, я должна спокойно выслушать, что мужчина, которого я люблю больше жизни, убит и закопан? Может, мне еще и спеть? О! Я вас ненавижу, ненавижу!

Она бросилась на него и принялась колотить наугад кулаками. Из-за слез она ничего не видела.

— Вы лжете, он жив, я вам не верю, нет!

— Черт возьми, успокойтесь же наконец!

Жанина присутствовала при этой сцене, не в силах пошевелиться от волнения. Внезапно Дюплесси с размаху влепил Эрмине пощечину. Она икнула от удивления и разразилась рыданиями.

— Тише, тише, — сказал он, обнимая ее. — Это тяжело, детка, я знаю. Наберитесь мужества: ваш муж сам выбрал эту битву со всеми вытекающими рисками.

— Но он не умер, — бормотала она, прижавшись к нему. — Нужно говорить о Тошане в настоящем времени. Ради бога… в настоящем. Он не умер, я скоро увижу его, прикоснусь к нему.

Постепенно Эрмина успокоилась. Первый шок миновал. Она пришла в себя и бросила растерянный взгляд на широкую быструю реку, над которой летели утки.

— Вы готовы? — тихо спросил Октав. — У этой женщины есть ответы, но мы должны быть осторожными.

— Да, едем туда. Будь это Тошан, я бы увидела Киону. Она не может его бросить!

С этими словами она закрыла глаза, подумав, сколько смертей друг за другом опустошали ее жизнь и убивали ее некогда наивную веру.

«Умерли Тала-волчица, Симон, Арман, Бетти! Умер мой новорожденный сынок, маленький Виктор… Неужели и Тошан сегодня? Мой любимый повелитель лесов? Нет, нет!»

Четверть часа спустя она вместе с Октавом входила в семейный пансион мадам Мерло. Та встретила их приветливо, как потенциальных клиентов. Тем не менее она явно была не в своей тарелке и избегала проницательного взгляда Дюплесси.

— Мадам, месье, вы желаете снять комнату? — спросила она неуверенным голосом с певучим акцентом Дордони.

— Это зависит от вас, — ответил импресарио с хитрым видом.

— Вы имеете в виду цену? — уточнила женщина.

— Не совсем. Мы обедали в городе и слышали, что у вас тут творятся скверные вещи. Я хотел бы быть уверен, что здесь мы будем в безопасности.

— Но, месье, я не имею никакого отношения к этой истории! — воскликнула она с оскорбленным видом. — Не нужно слушать сплетни. Я и знать не знала, что эти люди — евреи.