Он уже мог видеть что-то, кроме ее лица. Нэсс стояла в бассейне по пояс, ее великолепный рыжий пух намок и лоснился.

— Я рад, — признался он. — Хотя… мне не следовало. Смех Нэсс был таким же глубоким, как и ее голос.

— Я родом не из Плутрака и вообще не из великого кочена. И не могу сказать, что об этом жалею. С одной стороны, низкий статус твоего кочена — это обидно. Но зато очень упрощает жизнь.

Она раскинула руки и провела пальцами по воде, взбив веер ароматных соленых брызг. И Эйлле ощутил запахи, которые вызывали ощущение тепла, полноты жизни, и… и…

— Это называется «желание», — проговорила Нэсс. На этот раз ее смех показался ему чуть приглушенным. — Я так им переполнена, что вот-вот лопну. Иди ко мне, муж мой.

Взвинченного Джонатана Кинси доставили в новый командный центр Своры Эбезона. Свора отлила это здание на берегу Орегона, неподалеку от того места, где уже достраивался новый Дом тэйфа джао.

Кинси все еще не мог привыкнуть к тому, насколько быстро джао возводят свои огромные постройки. Только вчера Яут показывал ему новый Дом кочена — вернее, те его части, которые не отведены исключительно для членов тэйфа. Его начали отливать всего две недели назад, а сейчас здание было почти достроено, хотя оказалось еще больше, чем дворец Оппака. И, в отличие от него, не было воплощением безвкусицы, хотя Кинси еще не выработал определенной точки зрения на архитектуру джао. Тэйф почти не отступал от канонов и тем более не допускал столь безобразного смешения стилей. Старейшины согласились лишь на два элемента человеческой архитектуры. Первый ветеранам пришлось отстаивать едва ли не с боем. В одной из пристроек располагался небольшой концертный зал, где ветераны наслаждались человеческой музыкой, которую очень полюбили. Между прочим, о его назначении догадаться было трудно: он ничем не напоминал человеческие постройки. Это была единственная часть Дома кочена, еще не достроенная.

Другую уступку старейшины сделали охотно. Они не имели ничего против, чтобы среди традиционных настенных украшений появились человеческие символы и декоративные элементы. А один из этих символов занял почетное место в главном помещении Дома кочена.

Звезда Земли, которой Организация Объединенных Наций посмертно наградила Лло кринну Гэва вау Нарво.

Все члены кочена Гэва, живущие на Земле, сообщили о решении присоединиться к новому тэйфу. Именно они настояли, чтобы с ними сюда пришла и медаль Лло. Нарво ничуть не возражали. Более того, как думал Кинси, они с облегчением избавились от этой странной человеческой эмблемы, которая была им совершенно не нужна. Нарво вообще старались ни с кем не спорить и ничего не отстаивать. И лишь когда зашел разговор о выделении сил и средств на восстановление Земли, Нарво почти со злорадством продемонстрировали, что способны превзойти в этом Плутрак.

Свора приступила к отливке своей штаб-квартиры меньше недели назад, когда почти весь флот Гончих покинул Солнечную систему. На Земле остался лишь Наставник и его Полномочный представитель. Кинси знал, что ее зовут Тьюра. Имени Наставника он никогда не слышал.

Еще несколько дней — и строительство было завершено. Это здание было меньше, чем Дом кочена — Свора поощряла аскетизм во всех его проявлениях — и все-таки производило неизгладимое впечатление.

* * *

Кинси не знал, зачем и кому понадобился. Зато другая тайна оказалась раскрыта, едва он вошел в личные покои Наставника.

— Меня зовут Ронз.

Это были первые слова Наставника Своры. Он произнес их, когда его помощник, который и привел профессора, исчез за дверным полем. Наставник говорил по-английски.

— Пожалуйста, доктор Кинси, садитесь, — он указал на подобие низкого дивана, вроде тех, на которых некогда любили возлежать турки. — Простите, что пока не приобрел человеческой мебели. Но думаю, вам здесь будет достаточно удобно.

По правде говоря, сейчас вопросы комфорта волновали профессора в последнюю очередь. Помимо волнения, его слишком занимало поведение Наставника. Прежде всего — непринужденность, с которой тот держался. От «пустого» бесстрастия, которое он демонстрировал в присутствии соплеменников, не осталось и следа. Его поза выражала спокойное радушие. Ни дать ни взять учтивый хозяин, принимающий гостя.

Еще больше поражало его владение английским. Идеальная грамматика, беглость — даже характерный акцент джао почти незаметен. Кстати, вот и повод начать беседу.

— Ваш английский великолепен, сэр, — проговорил профессор, опускаясь на «диван». — М-м-м… простите за откровенность.

— Почему вы просите прощения? — Наставник устроился напротив на сидении, похожем на сплющенное кресло. — Так и должно быть. Я изучал этот язык на протяжении двадцати ваших орбитальных циклов. Ну, и одновременно еще несколько других.

Кинси потерял дар речи.

Двадцать лет?! За это время большинство джао, обитавших на Земле, едва усвоили минимальный набор слов. Вибрисы Наставника дрогнули.

— Что вас так удивило, доктор Кинси? Кстати, я правильно произношу ваш титул?

— Хм-м… да, сэр. Это обычай. Хотя, на мой взгляд, довольно глупый. Спросите любого человека, кто такой доктор, и вам ответят: тот, кто лечит больных. А ученый, который занимается только наукой, должен называться профессором, и никак иначе, — он нервно фыркнул. — Есть старая шутка, сэр. Как-то во время конференции в Академии с одним из участников случился сердечный приступ, и его жена вызвала доктора. Докторов собралось столько, что врачи едва до него добрались…

Он виновато посмотрел на Наставника, чувствуя себя законченным идиотом. И надо было такое ляпнуть… Как джао, который только недавно прибыл на Землю, сможет понять соль анекдота?

Однако Наставник не выказал ни досады, ни раздражения.

— Очень хорошо, пусть будет «профессор», — его вибрисы снова качнулись. — Кстати, я не вижу смысла пересыпать речь словами вроде «сэр». Уверяю вас, я не сочту вас невежей. Это устаревшие условности, которыми можно пренебречь.

«Пересыпать речь словами»… Боже милосердный! Он знает даже разговорные выражения! И не путает «невежу» с «невеждой»!. Кинси глубоко вздохнул. Ну что ж, к черту осторожность, идем ва-банк.

— Думаю, один слух подтвердился. Вы все это подстроили, не так ли?

Его уже не удивило, когда Наставнику удалось пожать плечами — почти по-человечески.

— И да, и нет, профессор Кинси. Да — в том смысле, что двадцать лет назад Свора изучила отчеты о завоевании Земли и поняла, что ситуация обещает, с одной стороны, кризис, а с другой стороны — огромные возможности. Это становилось очевидно при чтении отчетов, хотя они подавались очень… как это правильно сказать по-английски? Да, уклончиво. Чтобы склонить к точке зрения Нарво.

Джао откинулся на спинку своего «кресла» и вытянул руки вдоль подлокотников. Сейчас он снова напоминал человека.