– Вы – куклы! Я – кукольник!

Четверг, 1 апреля, вечером

– Тряпичная кукла – вот кто я такая! Ах, сердце уже не бьется! Я умираю… – Ольга Вологда, утопая в пышной перине и подушках, попыталась привстать на кровати и обратила бледное лицо к Эдокси Максимовой.

– Ну еще чего – умираешь! Вот, выпей отвар и перестань говорить ерунду. Ты скоро поправишься. Могли бы и без врача обойтись – он сказал, что тебе просто нужно хорошенько отдохнуть. Поспи.

– Я чахну, увядаю, одна-одинешенька, всеми заброшена! – взвыла балерина.

Эдокси досадливо поморщилась:

– Ольга, ну что ты, право слово! Я же здесь, с тобой.

– О, ты – другое дело. А негодяй Амедэ Розель сейчас развлекается в Биаррице с этой потаскухой Афродитой д’Ангиен, да еще имел наглость написать мне, что сиднем сидит у смертного одра своей бабушки! – расшумелась прима. – Перевелись рыцари на французской земле! Одно утешает – говорят, у них там, в Биаррице, на атлантическом побережье, льет как из ведра!

– Тише, тише, тебе нельзя так волноваться. Лучше выпей еще отвару.

– Помоги встать, меня тошнит…

Эдокси отвела Ольгу в уборную и уселась ждать ее в гостиной, затопленной сумерками. Ей было неуютно здесь, в загроможденных вычурной мебелью апартаментах – Амедэ Розель, обставляя свое жилище, слишком увлекся резным палиссандром, итальянским мрамором, саксонским фарфором и светильниками в форме негритят с газовыми рожка́ми из матового стекла на голове. Пурпур и позолота безуспешно сражались за территорию с агрессивной зеленью, прущей из бесчисленных горшков и жардиньерок. Арфа, на которой никто в доме не умел играть, и два монументальных полотна – на одном шествовали Ганнибаловы слоны, на втором был явлен триумф Юлия Цезаря на римском Форуме – довершали декор гостиной. Эдокси зажгла лампу Рочестера и раздвинула двойные занавески. Она с ног валилась от усталости, под глазами залегли тени, хотелось только одного: выспаться.

Наконец вернулась Ольга – шла она пошатываясь, судорожно вцепившись пальцами в ткань домашнего платья, отороченного соболями. Добрела до полудивана и без сил рухнула на него.

«У нее расширены зрачки, – с ужасом заметила Эдокси. – Неужели опиум?..» Даже в полумраке гостиной она видела, что нос подруги заострился, глаза запали, лицо покрылось восковой бледностью. Что, если доктор Маржери поставил неверный диагноз?.. Эдокси вдруг охватил иррациональный страх. Вдруг он ошибся?..

– Послушай, Ольга, постарайся припомнить, что ты ела перед выходом на сцену.

– Ах, оставь меня!.. Ты прекрасно знаешь, что в дни премьер я соблюдаю строгую диету. Несколько глотков воды сделала, и всё.

– Ты пила воду из-под крана?

– Разумеется нет. Из запечатанных бутылок. Я покупаю воду из горных источников Оверни у бакалейщика на улице Рошамбо и всецело ему доверяю. Я пью эту воду во время каждого приема пищи, и Амедэ тоже пьет, свинья жирная, вот уж я устрою ему сюрприз, когда вернется, я приказала сменить замки в… Ой! – Ольга привстала, сжимая пальцами виски. Домашнее платье распахнулось, и разошлась шнуровка лифа, обнажив грудь. Балерина безвольно откинулась на спину.

– О боже, Ольга! Опять приступ? – забеспокоилась Эдокси.

– Нет… да… это слово… Я сказала «свинья» – и вспомнила!

– Ты ела свинину? Окорок? Ветчину? Свиную колбасу?

– Нет, пряничную свинку! Мельхиор Шалюмо, оповеститель, принес мне подарок от какого-то поклонника… Я тогда искала свои митенки… Странный подарок для балерины – я думала, надо мной кто-то подшутил. Знаешь, такие штучки на праздничных гуляньях продают – считается, что они приносят удачу. Фигурка из теста, а на ней глазурью выведено имя.

– Пряничная свинка? Как на ярмарках?

– Ну да. На моей было написано «Ольга», а в пакет вложена карточка со словами «Съешь меня, я…» Ох, опять голова закружилась.

– Так ты съела свинку?

– Маленький кусочек откусила, не смогла удержаться – я же суеверная… Эдокси, пожалуйста, оставь меня, я так хочу спать…

Пятница, 2 апреля

Таша вдали от мира невзгод и страстей путешествовала по стране грез, сладко посапывая во сне. Ее левая рука свесилась на пол перед носом кошки Кошки, которая прикорнула под кроватью. Виктор тоже спал, и ему снилось, что он пытается прочесть старинный свиток, но буквы расплывались, и слова исчезали на глазах.

В просторной мастерской пахло ладаном. Книги на полках и акварели на стенах сливались в многоцветный узор. Рамы, мольберты, стаканы с кистями, разбросанная повсюду одежда превращали комнату в живописный кафарнаум.

Виктора разбудил лай дворовой собаки. Он открыл глаза, но при виде картины, висевшей напротив алькова, снова зажмурился. Это был портрет его приемного отца, написанный Таша. Непринужденно сидящий в кресле – нога закинута на ногу, в руке открытая книга, – Кэндзи Мори, казалось, вот-вот изречет одну из своих обожаемых пословиц. Собака снова залаяла, под окном защебетали соседки – дочери столяра пришли за водой и наполняли ведра у колонки.

Что же было написано в том свитке?.. Виктор встал с кровати. На пол что-то упало, когда он откидывал одеяло, и тотчас раздались топоток мягких лапок, скрежетание когтей по паркету – Кошка в несколько скачков настигла добычу.

– Ну-ка отдай! Брысь отсюда! – прошипел Виктор.

Он отобрал у зверя букетик: веточка самшита, перо горлицы и пшеничный колосок, перевязанные соломинкой. Стало быть, Эфросинья Пиньо запрятала-таки свой оберег им под подушку, хотя ее просили этого не делать. Но добрая женщина считала волшебный букетик верным залогом того, что ребенок родится здоровеньким. Скоро их будет трое… Огромные буквы, составившие слово «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ», замигали, как фары, в тумане будущего. Сумеет ли его любовь к Таша, становившаяся с годами все требовательнее и эгоистичнее, примириться с тем, что главное место в ее сердце займет малыш? Чей нрав он унаследует, на кого будет похож?

Поначалу, узнав, что Таша забеременела спустя семь лет совместной жизни, Виктор был горд и счастлив, однако по мере того как дитя росло в ее чреве, к этим чувствам стала примешиваться тревога, он начал бояться, что во время родов случится что-то ужасное… Нет, нельзя об этом думать, прочь дурные мысли!

В дверь постучали. Консьержка вручила Виктору письмо, и он сразу узнал почерк Эдокси:

Дорогой месье Легри,

никто, кроме Вас, не сумеет мне помочь. Я очень напугана. Со дня моего визита в книжную лавку произошли драматические события, и я с ума схожу от беспокойства. Мне известна Ваша репутация опытного сыщика, потому умоляю Вас спасти меня. Мне совершенно необходим Ваш совет. Посылаю Вам приглашение на сегодняшний вечер. Непременно приходите, мы сделаем вид, что встретились случайно. Всецело на Вас полагаюсь. Не подведите меня в память о давних временах и нашей длительной дружбе.