Голубые глаза? Невозможно. Жаннет еще ни у кого здесь не видела цветных глаз, только сплошные мертво-черные без белков. Вот Холмс недавно поменял цвет на безжизненно-белый, да сказал, что ненадолго. Потом его вообще убили. А голубые... Не верится. Кажется, старая дама начала галлюцинировать.

- Жанна! – крикнул от двери Франческо, не поворачиваясь. – Время истекает. Пошли!

На окрик Жаннет машинально повернулась в сторону алхимика, который незаметно усмехнулся. А когда захотела уточнить про глаза, лицо в зеркале исчезло.

Пришлось догадываться самой. Покопавшись в памяти и перебрав местных жителей, девушка приемлемых ассоциаций насчет цвета глаз не обнаружила. Но – кто знает, что за сюрпризы ее сегодня ожидают, решила следовать предостережению. Бабке Мартинэ, единственной из обитателей подземелья, Жаннет была склонна верить. Еще мужу, конечно.

- Готова? – Прелати без спроса повернулся.

- Готова, но с тобой никуда не пойду.

- Что еще за бунт на корабле? Почему это – не пойду?

- Я тебе не доверяю.

- Правильно делаешь. Но сегодня у тебя выхода нет. За тобой прийти больше некому, все мертвые лежат, не забыла? И потом. Обещаю, что не трону. Честно. Хозяин у нас крут на расправу. Мне голову терять неохота. Пригодится для других дел, поважнее.

- Поклянись, что не врешь. Только выстави руки вперед, чтобы фигу за спиной не сделал.

Лакей послушался. Поднял руки, согнув в локтях, выставил ладони к Жаннет, будто сдавался по команде «хенде хох!».

- Клянусь всем, что мне дорого: дружбой с загробным маэстро - дьяволом Алибароном, его подручными - черными ангелами смерти и хитрыми херувимами, убаюкивающими вечным сном. Достаточно? Или еще мамой поклясться?

- Слишком непонятно, - ворчливо ответила Жаннет.

- А что ты хотела, чтобы я тебе на распятии присягу приносил и библию в свидетели призывал? – Прелати брызгал слюнями от возмущения и потрясал руками перед жаннетиным носом. – Тогда у тебя точно шарики за ролики заехали. Совершенно не понимаешь ситуации, в которой находишься. Нам распятие увидеть хуже, чем в преисподней по горячей сковородке пробежаться. Вот детский сад, честное слово. Взрослая девушка, замуж недавно вышла, а в простых законах загробного подземелья не разбирается...

- Ладно. Хватит пререкаться. Пошли, - сказала Жаннет и протянула руку.

Схватив ее ладонь покрепче, Франческо увлек за собой. Со скоростью сверхзвукового лайнера он понесся через все стены подряд - напрямик, не вылетая в коридоры или на лестницы спросить дорогу или хотя бы для видимости приличия. Видно, спешил очень.

Приземлились все в той же гостиной.

Комната имела трагически опустошенный, неживой вид, будто поле после Ватерлоовского побоища. Пахло скорбью и смертью - из-за пяти трупов, лежавших в тех же позах, что накануне.

Капоне удобно развалился в кресле, свесив голову на левое плечо, и лежал мирно, вроде - спал. Труп Дарьи сидел на стуле прямо, труп Эржбеты – опираясь руками на столешницу. Каддафи покоился, раскинув конечности, с отвисшей челюстью и дыркой во лбу. Холмс лежал в позе «мордой об стол».

С большим удовольствием он упал бы мордой в салат оливье, однако, того блюда под рукой не оказалось. Кок Прелати поленился нарезать. Он вообще ни с одной из своих обязанностей не справлялся в соответствии с условиями контракта: вовремя и прилежно. А зарплату требовал получать в срок! Лишить бы его один раз гонорара - за наглость характера, посмотрели бы, как он тогда запищал, безбородый обманщик, вымогатель незаработанного...

10.

Непрезентабельный вид мертвецов не пробудил в душе девушки ни искры сочувствия: они заслужили, что получили.

- Где муж? – спросила Жаннет, испытывая позыв к раздражению, подозревая очередную ловушку.

- Скоро увидишь. Сначала прикоснись к Альфонсо.

- Зачем это? – В голосе ее чувствовалось зло и желание сопротивляться.

Что соответствовало действительности: Жаннет начинала выходить из себя. Из-за этого плута Франческо. По какому праву он ей врет? Почему приказывает? Не будет она его больше слушать! Надоело. Особенно его небритая морда и первобытный цинизм. Не собирается она продолжать участвовать в играх, правил которых не понимает, исполнять чужую волю наперекор своей. Все, хватит! Не хочет больше быть марионеткой колдуна - интеллектом до нее недорос. Пусть справляется один, а Жаннет в свои темные делишки не вовлекает.

Ее внутреннее возмущение его не тронуло.

- Прикоснись, чтобы оживить, - попросил приказным тоном колдун.

- Не хочу его оживлять! Он меня убить хотел. Заслужил высшую меру наказания. Пусть теперь на том свете битой размахивает, а меня оставит в покое, - прокричала Жаннет и хотела было отвернуться. Но вовремя вспомнила наказ бабки держать врагов в поле зрения. Так и осталась стоять перед Прелати - со взором, пылающим неповиновением, и сжатыми решительно губами.

Колдун взял ее за плечи.

- Дорогая...

- Я тебе не «дорогая»! Попрошу без фамильярностей! Ты мне не тычь и убери руки с плеч! Не забывай свое место. Ты мне не ровня - лакей, насильник, алхимик, мошенник, охальник, шеф-кок...

Бац! Получила пощечину.

Пришла в себя. Как нельзя вовремя. Кажется, она потеряла контроль над эмоциями, чего делать категорически нельзя. Это может отвлечь на второстепенное, усыпить бдительность, а там и до роковой ошибки недалеко.

Кстати, об ошибке. Прелати – чуть ли не единственный, кто не высказался про Синюю Бороду. А ведь он стоял к барону ближе всех, значит знал о нем самые сокровенные тайны. Почему свою версию до сих пор не представил? Странно.

- Я уже представлял, ты забыла.

- Это была слишком неправдоподобная версия. Я не забыла, просто не поверила.

- Скоро услышишь мое мнение насчет хозяина, если так уж интересно, - сказал колдун. – Сначала прикоснись к каждому трупу, Жанна. Ты единственная, кто может их вернуть к жизни. Это в настоящий момент для тебя важнее всего. Можешь мне единственный раз поверить.

Верить мошеннику не хотелось, однако, серьезность его тона убеждала в обратном. Вдобавок пощечина поостудила ее воинствующий пыл. В самом деле - чего это Жаннет на него взъелась, обзываться начала? Прелати – такой негодяй, какой есть. Не исправишь, не переделаешь. Нужно знать его натуру и приспосабливаться.

Девушка согласно кивнула, толкнула Альфонсо за плечо. Тот вздрогнул, открыл глаза, зевнул, потянулся, словно только что проснулся и возвращался к жизни из глубокого забытья.

- Как долго я спал?

- Как в сказке – тридцать лет и три года, - без улыбки пошутил Франческо. - Теперь ты - богатырь, вставай, иди сражайся с чудовищами.

- Чем сражаться, где мой кольт?

- Разрядился.