Невзирая на просьбу портье повременить с поселением, Адэр дал знак охранителям и устремился на верхний этаж. Переступив порог гостиной, оказался в центре ещё большего переполоха. Гостиничный номер для второсортного правителя превращался в слабое подобие апартаментов престолонаследника. Слуги украшали комнаты букетами живых цветов, уносили стулья, приносили кресла, застилали пол коврами, бегали с подушками и постельным бельём, в ванной меняли зеркало и раскладывали полотенца с вышитыми коронами.

Через час явились секретарь и стилист Могана; оба осанистые, важные.

– Прошу прощения, – произнёс секретарь. – Я должен обращаться к вам, как к королю Грасс-дэ-мора, но мне велено обратиться к вам, как к престолонаследнику Тезара.

Плохой знак.

– Ваше Высочество, – продолжил секретарь, – вас ждёт Великий.

Стилист прошёл вместе с Адэром в гардеробную и принялся снимать с бельевых плечиков один чехол за другим, явно разыскивая конкретный наряд. Остановил выбор на чёрном мундире. Не спрашивая разрешения, отстегнул брошь – герб Грасс-дэ-мора. Адэр нахмурился: Великий намерен говорить с ним не как с правителем другой страны, а как с подданным. Подданные обязаны повиноваться…

Возле гостиницы Адэра ждал автомобиль Великого. Первая мысль: отец в машине. Водитель, облачённый в стальную униформу, низко поклонился и открыл дверцу. Тусклые лампы осветили салон. Пусто.

Автомобиль, сопровождаемый конным эскортом, обогнул парк, проехал по центральной улице столицы и, миновав дворцовую площадь, затормозил перед высокой лестницей, ведущей к парадному входу во дворец. В огромном холле выстроились придворные. Церемонные поклоны, изящные реверансы, вкрадчивые нотки в голосах, угодливо-покорные взгляды. Великий напоминал сыну, кем он является.

Распугивая величественную тишину шагами и шелестом платьев, свита Великого довела Адэра до зала переговоров. Караульные распахнули двери.

Обитатели дворца называли зал переговоров Сусальным. Паркет, мебель, люстры и лепнина имели золотистый оттенок. Солнечным днём или в тёмное время суток, когда горел верхний свет, – воздух в зале переливался и сверкал.

Сегодня было пасмурно. За окнами застыли серые, взбитые в пену облака. Ветерок лениво, как сытый котёнок, поигрывал золотой бахромой на шторах. За столом в виде обручального кольца сидели Великий и Трой. От цветов, установленных в вырезанной сердцевине, исходил нежный ненавязчивый аромат.

Силясь заглушить плохие предчувствия, Адэр двинулся через зал, скользя взглядом по портретам королей Тезара. С передней стены на него взирал родоначальник династии Карро, одаривший потомков яркой внешностью: синие глаза, светло-пшеничные волосы и статная фигура. Некоторые сановники, посетившие зал впервые, считали, что на картине изображён Великий. Их не смущал древний замок на фоне, не удивляли старомодное одеяние, устаревшая причёска и отсутствие бороды. Казалось, они ничего не видели, кроме гипнотического властного взгляда.

Остановившись в трёх шагах от стола, Адэр поклонился:

– Великий. – Посмотрел на Троя Дадье. – Ваша Светлость.

Получив разрешение, сел с другой стороны «кольца», напротив двух человек, пишущих мировую историю.

Прошло полтора месяца с момента назначения Кангушара соправителем и чуть больше двух недель с тех пор, как Эйре перешло право первой подписи. За это время ни одна страна Краеугольных Земель не спросила: почему и зачем? Адэр был готов услышать от отца и Троя всё, что угодно – нотацию, выговор, ультиматум, – но только не то, что сказал Моган.

– Луанна носит ребёнка.

– Ребёнка? Какого ребёнка?

– Луанна беременна, – промолвил Трой. – Вы не знали?

Адэр хохотнул:

– Ну и дела! Кто отец?

– Вы.

Адэр вздёрнул брови:

– Я?!

Моган пригладил короткую бороду:

– Ты спишь с ней. Чему тут удивляться?

– Это было один раз. В день помолвки. Она не саламандра, чтобы вынашивать детёныша полтора года.

– Два раза. В день помолвки и в день твоего рождения.

– В день моего рождения ничего не было.

– Луанна добросовестно исполняет условия добрачного договора, – проговорил Трой. – Среди её фрейлин мои люди. Ваша будущая супруга находится под их присмотром днём и ночью. Кроме ночей, которые она проводила с вами.

Адэр откинулся на спинку стула. Взглянув на портрет предка, выпрямился:

– Ночей? Ночей?! Ваша Светлость, вас ввели в заблуждение.

– Ночей, – кивнул Трой. – Полтора года назад вы лишили принцессу Партикурамадевственности.

Стиснув кулаки, Адэр расхохотался:

– Чушь. Полная чушь! Не знаю, сколько у неё было мужчин, но я точно не первый. Уж поверьте, в этом я разбираюсь.

– Восемь недель назад вы зачали ребёнка.

Происходящее казалось дурным сном.

– Ничего не было! – произнёс Адэр, надеясь проснуться от звука собственногоголоса. – Это не мой ребёнок!

Моган вздохнул с досадой:

– Не ставь себя в смешное положение.

Адэр грохнул кулаками по столу:

– Ничего не было! Я плохо себя чувствовал. Пошёл к себе и сразу уснул.

– Мой осведомитель подтвердил, что Луанна провела ночь с вами и покинула вашу спальню на рассвете, – промолвил Трой.

– Она их подкупила. Фрейлин, вашего осведомителя. Она всех подкупила!

– Моих людей нельзя подкупить.

Адэр вскочил. Прошёлся вокруг стола, не в силах разжать кулаки. Остановился напротив портрета далёкого предка: отважный, честный, справедливый. Почему этоисчезло? Кроме глаз, волос и фигуры у потомков ничего не сохранилось.

– Тянуть нельзя, – прозвучал голос Могана. – Скоро станет заметно, что невеста в деликатном положении.

– Вы всё подстроили, – произнёс Адэр, обернувшись. – Паршивый, дешёвый водевиль. А вы паршивые актёры.

– Не забывайтесь! – повысил голос Трой. – Перед вами король Тезара! И если вамнетрудно, займите своё место. Это зал переговоров, а не площадка для прогулок.

Помедлив, Адэр вернулся к столу. Продолжая сжимать кулаки, сел и опустил рукина колени:

– Есть три варианта развития событий. Первый: я женюсь на женщине, которая носит не моего ребёнка. Когда у неё начнутся схватки, она упадёт, и все решат, чтоэто преждевременные роды. – Адэр вонзил взгляд в Могана. – Мы это проходили. С Элайной.

Отец побледнел:

– Держи язык на привязи!

– О чём он говорит? – спросил Трой, взирая на Великого.

Боже… Дадье не знает, что старшая дочь Элайны – ребёнок Вилара. Адэр дал отцу слово молчать. Был уверен, что Трой в курсе, и делил вину перед сестрой на троих. Камень на душе стал тяжелее.