напрямую к царю, в обход наместников и чиновников. Но на этот раз не обратились, взбунтовали людей. Причина была другой. В Поволжье опять появились крымские посланцы. Внушали, что Россия разгромлена, а хан обещал новый поход на Москву, и сепаратисты заключили с ним тайный союз [746]. Добавился сбор чрезвычайного налога на войну — и началось…

Войну с Россией продолжал и Сибирский хан Кучум. Его отряды нападали на владения Строгановых, громили селения остяков, подвластных царю, угоняли в плен их женщин и детей. Была уничтожена русская слобода Тахчеи за Уралом. Кучум сносился с ногайцами, привлекая их к набегам, заслал гонцов к казанским мятежникам, пообещал им поддержку. В сентябре 1581 г. его вассал, пелымский князь Аблыгерим с отрядом в 700 человек опять напал на земли Строгановых, взбунтовал местных вогуличей, разорил деревни. Строгановы обратились к царю. Просить войска в это время нечего было и думать — шли бои за Псков. Но Иван Васильевич разрешил промышленникам самим набирать отряды из добровольцев, 20 декабря 1581 г. им была выписана грамота: «Которые будут охочие люди похотят идти в Оникеевы слободы в Чусовую и в Сылву и Яйву на их наем, и те б люди в Оникеевы слободы шли» [747].

Кучум оставался второстепенным противником. Сперва следовало разобраться с главными. Крымский Мехмет Гирей оказался в затруднительном положении. Он получил выговор от султана за ослушание в прошлом году. Поэтому в 1581-м на русские границы нападали только отдельные загоны мурз и ханских родственников. Орду под началом двух царевичей хану пришлось отправить в Закавказье. Но персы преодолели свой раздрай, а драться умели хорошо. Встретили крымцев в Ширване и разгромили, один из царевичей попал в плен. Хан узнал и о неудачах Батория под Псковом. Этим сумел воспользоваться царский посол в Крыму Василий Мосальский, большими «подарками» и подкупом сановников склонил хана к заключению мира [748].

А царь перенацеливал войска на оставшихся противников. Еще во время переговоров с поляками собирал в Новгороде армию «для зимнего похода» «на свейских немцев», ее возглавили Михаил Катырев-Ростовский, князь Тюменский, Дмитрий Хворостинин, Меркурий Щербатый. На востоке, на случай восстаний в Поволжье в Нижнем Новгороде и Чебоксарах уже имелась трехполковая рать. Сразу после подписания мира с поляками Иван Грозный повелел обеим армиям действовать. В феврале войско Катырева-Ростовского выступило из Новгорода с приказом идти «к Ругодеву (Нарве — авт.) и в Свицькую землю за Неву реку» [749]. Шведы узнали о подготовке похода, перебрасывали сюда свои контингенты, их встретили у села Лямицы. Всей армии даже не понадобилось. Хворостинин с одним передовым полком «втоптал» и порубил врагов, остатки бежали.

Но дальнейшее наступление остановила ранняя весенняя распутица. А в Поволжье грянула беда. Хороших воевод и воинов царь держал на западном направлении. Восточная рать была вспомогательной, далеко не лучшего состава — что останется. Мятежники напали на нее с разных сторон и разбили наголову. Пришлось собирать и посылать казанским воеводам новые подкрепления. Мало того, стали поступать тревожные известия, что крымский хан, невзирая на подписанный мир, сносится с волжскими мятежниками и обещает им поход на Русь. И у ногайцев, тоже вроде бы замирившихся, появляются посланцы Мехмет Гирея и сибирского Кучума, и они заключили союз с тем и другим. К лету вместо похода на Швецию государь был вынужден собирать на Оке большую армию под началом Федора Мстиславского, Ивана и Василия Шуйских и князя Курлятева (как видим, и это семейство вовсе не истребили, вопреки байкам Курбского).

Это оказалось совсем не лишним. В 1582 г. Мехмет Гирей получил очередной указ султана послать орду в Закавказье. Созвал всех крымских мурз и беев, но они единодушно отказались. И сам хан был против. Понимал: при продолжении гиблых походов подданные свергнут его. Он мечтал о другом: когда рухнет Россия, забрать Казань, Астрахань, и воскресшая могучая Орда сможет отделиться от Османской империи. Мехмет Гирей решил вероломно, как он считал — неожиданно, ударить на русских. Но… получил известия, что на Оке разворачиваются главные силы царя. Нарываться на взбучку хан не рискнул. Однако теперь и от султана приходилось ждать неприятностей. А сплотить вокруг себя мурз и воинов можно было только богатой добычей. Мехмет Гирей сделал резкий поворот. В Москву отправил посольство подтверждать «дружбу» и требовать «подарки». А сам ураганом ворвался во владения Батория, прокатился по Малороссии. Впрочем, его песенка была спета. За неисполнение приказов султан низложил его и поставил ханом его брата Ислам Гирея, прислал ему янычар. В разыгравшейся усобице Мехмет Гирей погиб.

Тем временем Иван Грозный пытался миром погасить восстание в Казанском крае. Лично принял послов черемисских племен, выслушал претензии и пообещал удовлетворить их, даровал амнистию всем мятежникам. Куда там! Они все еще надеялись на крымцев, ногайцев, Кучума. Миролюбие государя они восприняли как доказательство слабости России. А амнистии их избаловали. Получалось, что можно резать, грабить, убивать сборщиков податей, а царь все равно простит. Восстание не только не ослабло, а ширилось, к нему присоединились новые племена, луговая черемиса. Становилось ясно: опасный очаг надо подавить серьезно и решительно. Наступление на шведов опять пришлось отложить. Вместо этого в Муроме осенью стала собираться большая армия Ивана Воротынского и Дмитрия Хворостинина. Еще одна рать, «плавная», на судах, формировалась в поволжских городах и Вятке.

Но и шведы пронюхали, что против них осталось мало войск. Ситуация показалась им заманчивой. Решили захватить крепость Орешек — она занимала важнейшее положение. Взять ее — значило перекрыть русским Неву, последнюю дорогу к Балтике. Операцию возглавил покоритель Нарвы Делагарди. В сентябре 1582 г. к Орешку подошел шведский флот. Но гарнизон воевод Ростовского, Судакова и Хлыстова встретил врагов вылазками, сбрасывал в Неву высаженные десанты. Следом за кораблями по берегу подтянулись шведская пехота и кавалерия. Крепость продолжала отбиваться. Пушки со стен сбивали неприятельские батареи, рушили осадные укрепления. А из Новгорода на помощь осажденным выступил князь Андрей Шуйский с корпусом конницы. Шведская армия была разгромлена и позорно бежала, бросив знамена, артиллерию, завезенные в лагерь припасы.

И в это же время был сокрушен еще один враг России. История похода Ермака Тимофеевича обросла легендами и домыслами. Сибирские летописи составлялись лишь в 1620–1630-х гг., когда образовалась Тобольская епархия. С московскими архивами местные авторы не сверялись за дальностью расстояния. Опрашивали соратников Ермака, которые еще оставались живы. Они были уже в преклонном возрасте, путались. Их сведения дополнялись фольклором, преданиями, и возникла полная неразбериха с хронологией, именами. Истинную картину восстановил Р.Г. Скрынников, сопоставивший летописные данные с документами столичных приказов и монастырей [750].

О Ермаке известно, что