К 1513 году Альфаро стал банкиром и менялой. Он поставил флоту Педрариаса, направлявшемуся в Дарьен, большое количество льна, из которого делали простые и диванные подушки, а также парусину; также он обеспечил флот необходимым количеством бочек для воды. Компания закрылась в 1517 году, но Альфаро к тому времени сколотил состояние более 600 000 мараведи{1415}. Он уже был совладельцем «Сан-Хуана». Мы еще встретимся с ним, когда он вновь будет вести дела с Кортесом во время завоевания Мексики, став партнером Хуана де Кордовы.

Вскоре после отбытия Лас Касаса и настоятелей ко двору прибыло письмо от фрая Педро де Кордовы, адресованное первому, в котором говорилось, что он считает, что Корона должна выделить орденам доминиканцев и францисканцев 100 лиг южноамериканского побережья возле Куманы. Если 100 лиг выделить не представлялось возможным, Лас Касас должен был просить 10 лиг или хотя бы остров. Кордова добавлял, что если данные условия не будут соблюдены, он отзовет всех доминиканцев из Нового Света, поскольку «бесполезно проповедовать индейцам, когда те видят, что сами проповедники действуют вразрез с христианскими идеалами».

Доминиканцы просили административной власти над большой полосой территории. Фрай Педро ни в коем случае не был подавлен гибелью своего тезки, а также послушника Гарсеса. Их опыт показал ему, что их ошибкой было такое малое представительство на южноамериканском побережье.

Однако Фонсека, прочитавший письмо в отсутствие Лас Касаса, сказал, что нельзя выделять 100 лиг дикого побережья монахам, не обеспечив им должной защиты. Он был против такого пожалования, но в итоге Кордова так и не отозвал доминиканцев.

На Эспаньоле продолжалось междуцарствие. Диего Колон был в Испании, однако его жена, Мария де Толедо, содержала в Санто-Доминго подобие тропического королевского двора. Казначей Пасамонте и судьи эффективно управляли и ожидали прибытия настоятелей, которых они надеялись склонить к своей точке зрения насчет индейцев, рабов и шахт. Скорее всего они получили из Испании новости о настрое предводителя миссии, фрая Луиса де Фигероа. Экспедиции за рабами продолжались. В 1516 году было совершено восемь таких экспедиций к северному побережью Южной Америки из одного только Сан-Хуана.

Одна из таких экспедиций, организованная Антоном Кансино, еще одним капитаном из Палоса, была отменена доминиканцами, которые напомнили, что подобные рейды запрещены в зонах миссионерства. Правительство приказало недавно вставшему на должность судье, также являвшемуся губернатором Сан-Хуана, Санчо Веласкесу де Куэльяру (еще один член той семьи, что была везде в высших кругах испанской администрации) поместить уже имевшихся рабов в заключение до разрешения дела. Однако Кансино преподнес судье Васкесу де Айону в дар жемчуга на 22 500 мараведи, и тот разрешил продать рабов.

Осенью того же 1516 года подобная экспедиция, возглавляемая двумя капитанами из Сан-Хуана в Пуэрто-Рико – Хуаном Хилем и Маэсе Антонио Каталаном, – так варварски обращалась с индейцами, что даже лишенная сантиментов аудиенсиа Санто-Доминго осудила их. Хиля заточили в обычную тюрьму, в которой он и умер{1416}.

Побережье территории Педрариаса, а также земли немного к северу от него в Центральной Америке стали основным направлением рейдов работорговцев с Кубы. Например, в 1516 году экспедиция направилась из Сантьяго-де-Куба к Гуахабо. Один корабль, заполучив груз, вернулся домой через Гавану. На Санта-Каталине, одном из островов архипелага Ислас-де-ла-Баия, что в Гондурасском заливе, часть захваченных индейцев подняла мятеж и сумела перебить испанский экипаж – за исключением двоих, которых они заставили идти обратно, к Гуахабо. Диего Веласкес послал в ответ карательную экспедицию. Произошла жестокая битва, в которой испанцы разбили индейцев и вернулись на Кубу с четырьмя сотнями рабов{1417}. Охота на рабов с материка для островов на самом деле была огромным стимулом для экспансии.

Летом 1516 года власти Эспаньолы разрешили одной флотилии направиться на остров, находившийся недалеко от северного побережья Южной Америки. Он был известен со времен визита на него Колумба в 1498 году как Тринидад. Единственной целью был поиск карибов, которых можно было бы взять в плен и обратить в рабство. Это, как и во всех случаях с испанскими экспедициями, было совместное предприятие: вместе действовали как королевские чиновники (включая судей), так и частные предприниматели. Некоторые из последних (Бечерра, Бардеси, Бастидас) хотели контролировать экспедицию, предлагая переправить рабов по дешевке, а детей и стариков даром. Судьи отказались от этого предложения, поскольку сами хотели войти в долю{1418}. Капитаном экспедиции был Хуан Боно де Кехо, давно плававший в Карибском бассейне. Он был севильцем, но родился в Сан-Себастьяне. Он ходил с Колумбом в его четвертую экспедицию, а также участвовал в экспедиции Понсе де Леона во Флориду. У него были могущественные друзья в Испании. Среди капитанов его трех кораблей был племянник Диего Веласкеса, Хуан Грихальва из Куэльяра, что близ Сеговии.

По прибытии на Тринидад испанцы были радушно встречены индейцами. Однако испанцы схватили около сотни из них и отправили на одном из кораблей обратно на Эспаньолу. Их прибытие возбудило протесты не только со стороны доминиканцев, но также со стороны некоторых кораблестроителей, которым не дали присоединиться к экспедиции. Первые потребовали возвращения индейцев, однако пленных объявили карибами (каннибалами), что делало их захват легальным.

В декабре 1516 года Боно вернулся с оставшимися двумя судами в Сан-Хуан на Пуэрто-Рико, привезя с собой еще 180 рабов. Он прибыл тогда, когда туда после спокойного путешествия приплыли трое иеронимитских священников. «Сан-Хуан» должен был идти прямо в Санто-Доминго, но в итоге остановился на Пуэрто-Рико для ремонта. Лас Касас позднее присоединился к ним на Тринидаде. На пляже Сан-Хуана он, конечно же, увидел Боно и 180 скованных индейцев, некоторые были изранены. Боно поприветствовал Лас Касаса, которого он знал уже много лет и, предложив ему отобедать, тут же перешел к делу. «Клянусь честью, святой отец, – сказал он Лас Касасу, – поскольку я знаю, что ты предал бы меня суду, если бы мог, тебе стоит знать, что если нельзя взять рабов миром, их надо брать насильно»{1419}. Лас Касас был в ярости, поскольку настоятелям, похоже, было наплевать на беззаконие, учиненное Боно, которого он ненавидел. «Хуан Боно злодей» – таков его откровенный комментарий.

Настоятели прибыли в Санто-Доминго 20 декабря и на первое время обосновались в новом францисканском монастыре, а потом в здании, принадлежавшем Каса де Контратасьон. Они призвали трех судей (Васкеса де Айона, Вильялобоса и Ортиса де Матиенсо), казначея (Мигеля де Пасамонте), посредника (Хуана де Ампиеса, арагонского друга Лопе де Конхильоса), магистратов (опытного Диего де Альварадо и конверсо Кристобаля де Санта Клара), а также двух советников (Франсиско де Тапиа и Антона Серрано). Лас Касас прибыл из Сан-Хуана парой недель позже.