«Похоже было на комедию», — вспоминал известный футболист Н.П. Симонян. Возмущалась Л.А. Болтач, председатель районного комитета общества «Красный Крест» в Истре: «Этот фильм лишний раз доказал правоту моих взглядов и отрицательного мнения по поводу XX съезда КПСС». Не нравился Хрущев и П.Д. Ковалеву, рабочему Московского мясокомбината им. Микояна, поэтому фильм у него вызвал только негативные чувства: «Скорее бы его убрали!».

Не видели этот фильм соответственно 66 и 70% опрошенных.

«Не удалось посмотреть» учительнице Жеребьевской школы в Подольском районе Г.Н. Щербаковой. «У нас его не показывали», — утверждает А.П. Галасуцкая из подмосковного поселка Быково. Ничего не слышали о нем техник А.И. Харитонов из трамвайного депо им. Баумана, А.А. Комарова из деревни Захарово Малоярославецкого района, рабочий совхоза «Хмельницкий» Н.А. Бондарук и еще целый ряд респондентов.

«Не видели и не хотели видеть», по словам Н.П. Куликовой из села Хорошевка в Липецком районе. И не хотели смотреть рабочий Метростроя М.М. Гурешов, работница Косинской трикотажной фабрики Т.П. Михайлова, у которой «его личность особых симпатий не вызывала», бригадир подмосковного колхоза им. Ленина П.И. Ковардюк. Не было такого желания у работницы предприятия п/я 565 в Москве М.А. Харитоновой, жительницы подмосковного Костино Л.И. Гончаровой и еще у 1 респондента. Принципиально не хотел смотреть кадровый офицер В.А. Ларьков.

В кино не ходили, по словам рабочей предприятия п/я 2346 в Москве И, А. Евсеевой. В кино не ходила вообще (были маленькие дети) Д.В. Шевцова из Лобни, работавшая в Москве токарем на одном из закрытых военных предприятий. Работал с утра до вечера А.И. Горячев, сменный мастер на железнодорожной станции Дмитров. В кино и театры ходить не любил, а телевизора дома не было у слесаря Воронежской ГРЭС И.Н. Комова. «Работал от зари до зари. Какое кино?» — объяснял сельский плотник из Мордовии Н.М. Ве-дяшкин. Не было времени смотреть у А.М. Винокуровой из тульской деревни Брянково. В кино не ходила, а телевизора не было у Л.М. Конновой из села Малая Грибановка в Житомирской области. «Нам фильмы не возили», — говорила Е.П. Паршина с 207-го км Северной железной дороги.

Не видели, но удовлетворительный отзыв слышали соответственно 0,5 и 0,25% опрошенных. «Подруги говорили, что в нем Никита Сергеевич представлен простым, понятным человеком», — вспоминала З. П. Половинкина из Загорска, прядильщица фабрики им. Р. Люксембург.

Неудовлетворительный отзыв слышали от 0,5 до 1% опрошенных. «Люди говорили, что как на заказ сделан», — вспоминала В.А. Мазур, работница Чугуевского авиаремонтного завода. «Вот свидетельство нового культа личности!» — приходилось слышать Г.К. Пятикрестовской, учительнице из подмосковного Косино.

Не помнят ничего о фильме соответственно 9 и 6,5% опрошенных.

Нет ответа или ответ не расшифровывается у соответственно 4,5 и 3% опрошенных.

Можно с уверенностью утверждать, что сам герой этого фильма и не подозревал о том, как же на деле относится к нему советский народ. Об этом весьма тщательно заботились все его присные, в том числе и те из них, кто начал поговаривать о необходимости убрать его с политической сцены.

В начале мая Хрущев отправился из Ялты на теплоходе «Армения» с длительным визитом в Египет. Сопровождавшему его сыну Сергею бросилась в глаза непонятная перемена в поведении провожавшего их Брежнева: «Его всегда отличала широкая располагающая улыбка, готовая сорваться с языка шутка. На сей раз он был мрачен, даже отцу отвечал односложно, почти грубо. Остальных же просто не замечал… Я был в недоумении. Наконец объяснение нашлось. Брежнев обижен на отца предполагаемым в скором времени перемещением с поста председателя Президиума Верховного Совета СССР в ЦК. Отказаться он не мог и теперь переживал».

Визит Хрущева в Объединенную Арабскую Республику, как тогда назывался Египет, начался с того, что 9 мая в Каире президент Г.А. Насер вручил ему высший орден «Ожерелье Нила». Международный дипломатический этикет предполагает обязательную взаимность в такого рода награждениях. И 14 мая на церемонии перекрытия Нила Хрущев объявил, что Насеру и его правой руке первому вице-президенту А. X. Амеру присвоены звания «Герой Советского Союза». Получить согласие Президиума ЦК на выпуск соответствующего указа ему далось нелегко. В Москве, где в то время оставались Брежнев, Кириленко, Косыгин, Микоян, Подгорный и Шверник, были возмущены: такое звание нельзя присваивать иностранцам, гноящим в тюрьмах коммунистов! Однако напор был такой сильный, что пришлось уступить. Но в строку будущих обвинений в «субъективизме» и «волюнтаризме» можно было добавить еще одно лыко.

Не очень-то довольна была его затянувшимся визитом и «общественность». Твардовский, например, ворчал 21 мая:

— Как на ярмарку едет, недели на две кряду. А белорусская пословица говорит: первый день гость — золото, второй — серебро, третий — медь, со двора едь.

А его заместитель В.Я. Лакшин высказал догадку, что эти многочисленные и длительные путешествия, «охота к перемене мест» — «бегство от запутанных домашних дел». Александр Трифонович согласился.

Как и все члены Президиума ЦК, Брежнев вел обильные записи в блокнотах, рабочих тетрадях и специальных книжках для заметок. С середины 1964 г. эти записи исчезают. На отдельных листках, правда, фиксируются указания и распоряжения Хрущева. Почти нет записей о встречах с коллегами. И ни слова о чем-либо остальном. Даже упоминаний об охоте, звонках и т. п. Подготовка к смещению первого секретаря заставляла быть предельно осторожным. А скрывать было что. В одной из бесед с председателем КГБ Семичастным выясняется, какие существуют возможности физического устранения «первого».

— Что вы имеете в виду, Леонид Ильич? — спрашивает пораженный глава госбезопасности.

— Ну там, что-нибудь такое-эдакое…

— Яд, например, или пуля?

— Да не мне тебя учить, Володя…

— А как вы представляете себе все это? Кто будет организовывать и исполнять? Лично я понятия не имею, как за подобное дело взяться. Значит, надо кому-то поручить. Причем, наверное, не одному человеку. Можно ли дать гарантию, что тайна, которой владеют столько людей, останется тайной?

Брежнев явно разочарован.

— А я-то думал, что одной из важнейших задач вашей службы и является обеспечение тайны…

— Да, но любая тайна рано или поздно перестает быть таковой. В каком виде мы будем выглядеть в глазах наших потомков?

Полагая, что ему удалось отговорить собеседника от такой рискованной авантюры, Семичастный направляется к выходу, но Брежнев останавливает его:

— Неужто так и нельзя ничего сделать?.. Вот, например, ЭнЭс собирается с официальным визитом в Скандинавию… Может быть арестовать по возвращении, где-то на подходе к Москве?

Семичастный категорически запротестовал: